Понаехал город в деревню
26.07.2015 21:56
Я вам не позволю здесь трупы закапывать

Понаехал город в деревнюНаш папа – судья. 25 лет его судейского стажа дались семье непросто. Нет, папа не приносил с работы проблемы и не обсуждал их с нами, он просто сделал из дома работу. Мама по праву заняла должность прокурора, бабушка – адвоката, а мы с братом попеременно выступали в роли обвиняемых. Это в привычных семьях дети оправдываются, а мы предоставляли доказательства; это у других было время сна, а у нас – комендантский час.

Когда мы выпорхнули из родительского дома, папа решил, что домашний очаг стоит передислоцировать, то есть переехать подальше от городской суеты – в подмосковную деревню: так и на работу можно раз в неделю успевать, и воздух чистый, и тишина. Больше всех такому решению обрадовалась бабушка – в мечтах она уже сажала целые плантации цветов, собирала гигантскую клубнику, подвязывала раскидистые гроздья помидоров.

Наша мама привыкла всё решать конструктивно, без истерик: папина профессия обязывала. В этот раз она пыталась воззвать к рациональному мышлению отца – показывала ему дорогие костюмы, висевшие в шкафу, и спрашивала:
– Куда ты теперь всё это будешь надевать? Коровам хвосты крутить?

Но папа был непреклонен. Его стремление стать сельским жителем удивляло всех: с чего вдруг? Никто из нас никогда не жил в деревне, включая бабушку и нашу собаку – йоркширского терьера по кличке Черчилль. Непонятно, как же мы справимся с папиными задумками.

По сценарию мы с братом должны были участвовать в этом спектакле – переехать вместе со всеми и прожить за городом целое лето.

В середине мая в небольшой подмосковной деревне Захарово мы купили двухэтажный дом – не коттедж, конечно, однако туалет и кое-какой душ в нём всё же имелись. Зато участок огромный, есть где развернуться. Папа сразу же назвал это нашим семейным поместьем. Да уж… Туалет на улице, вместо дорожек – какие-то доски, старый курятник – всё это не ассоциировалось у членов семьи с настоящим поместьем. Но мы твёрдо решили, что будем помогать папе во всём, он должен гордиться нами!

В первое же утро после переезда, ещё не распаковав коробки и чемоданы, мы с тяпками, вилами и граблями отправились на участок. Папа раздал задания и поехал на птицеферму за новыми питомцами – курами. По его мнению, они должны были жить с нами с первого же дня.

– Это в каменных джунглях мы с вами жили одиноко, а теперь нужно отдать природе долг и приютить её младших детей, – отчеканил отец.

– С чего это вдруг после стольких лет городской жизни он решил крестьянствовать? Раньше даже собаку дома терпеть не мог, – удивлялась бабушка.

Какой разной может быть Россия, я чётко поняла в первый же день «крестьянской» жизни. Мы проснулись в десять утра, когда все деревенские уже находились на рабочем посту. Мычали коровы, рычали тракторы, стучали топоры и молотки.

Как рассказали предыдущие хозяева, рядом с нами поселился директор местного рынка в огромном доме с лужайкой. С другой стороны к нашему участку примыкал дом пенсионерки Ольги Петровны. Соседи сразу же взглядами дали понять: нашему приезду никто не рад. Целый день мы пытались доказать, что тоже готовы быть селянами, но, кроме обгоревших, исколотых рук и ног, этот день ничего полезного нам не принёс.

Вечером к нам всё же заглянула соседка-пенсионерка. Но нет, не для того, чтобы познакомиться. Просто предупредила, что если наше непонятное существо, «то ли кот, то ли собачонка», ещё раз пробежит по её грядкам, она потребует посадить его в клетку.

– И ещё, – угрожающим тоном сказала она. – Если вы бандиты, я быстро выведу вас на чистую воду и расскажу обо всём в деревенском самоуправлении, а там уж найдут куда сообщить. И не надо думать, что у меня плохое зрение. Если решите здесь трупы закапывать или наркотики продавать, я всё сразу увижу, какими бы заборами вы ни отгораживались!

Ситуация выглядела комично, но никому из нас смеяться не хотелось. Было ясно: то ли бабушка насмотрелась сериалов, то ли в селе уже случались прецеденты. Так или иначе, но настроение у нас испортилось, ведь мы надеялись встретить простых и добрых соседей.

Зато вечером вернулся папа на машине местного фермера – они привезли десять цыплят, четырёх куриц и одного петуха. Фермер помог поселить питомцев в курятнике, долго давал инструкции по содержанию, а затем спросил отца:
– А ты вообще сможешь зарубить курицу? Дружище, не обижайся, но вас таких много приезжает. Деревенского хочется, это понятно. Ну так пойдите и на нашем рынке купите. Зачем на себя брать дополнительные хлопоты?

Отец насупился и гордо заявил:
– Нет, тут не та ситуация, я же не пацан какой-нибудь. Столько лет в должности пробыл, судья как-никак. Знаю, что такое нести ответственность за свои поступки.

Фермер подумал и сказал:
– Тогда вот что. Одну из четырёх несушек уже можно зарубить, вон ту, рыжую. Ей уже три года, яйца только на убыль идут, на ней и потренируйся. Сможешь убить – хвала тебе и почёт. Нет – привози мне их обратно, нечего издеваться над животными.

Весь вечер папа бубнил:
– Ишь ты, на понт меня взять решил. Нашёл кому указывать. Подумаешь, курица! У меня не забалуешь.

Все мамины попытки воззвать к разуму отца оказались тщетны.

Убийство несушки назначили на полдень. Никто, кроме отца, не собирался участвовать в этой кровавой драме, так что все занялись уборкой гаража. Расчищая запылённые старые полки, пытались найти тему для беседы – лишь бы не о курах. Вообще-то мы думали, что отец не решится на убийство, не сможет. А он смог – наполовину.

После тупого удара топора послышались страшные крики. Кричали и курица, и отец. Мы выбежали из гаража и увидели, как по загону возле курятника бегает полуубитая курица. Рядом стоял отец и, казалось, ждал, когда смертница набросится на него и выцарапает глаза.

– Виктор, давай быстрее в гараж! – окликнула его мама.

Отец очнулся и забежал к нам в гараж, мы заперлись на щеколду.

Мама гладила его по волосам, я смотрела в замочную скважину, бабушка делала вид, что хлопочет по хозяйству. Никто не хотел говорить. Первым нарушил молчание брат:
– Я поискал в интернете, так вот там пишут, что она может так пробегать больше часа. Но, пап, такое бывает, это просто вид курицы такой. Наверное, её мясо будет сочным и с особым привкусом.

– Не говори глупости, – отозвался отец, – она бешеная! Я это сразу понял. Фермер специально мне её подсунул. Как мы теперь будем тут жить? Она же своей бешеной кровью закапала траву, отравила воздух. Нам теперь всем нужно вакцинацию делать!

Мама промолчала. Слово взяла бабушка:
– Нельзя выходить, пока курица не помрёт. Она может наброситься на кого-нибудь из нас и заклевать до смерти.

С улицы продолжали доноситься истошные крики курицы, они то стихали, то становились сильнее, но силы несушки ещё далеко не иссякли. Я смотрела на своих домашних и недоумевала: неужели это мой папа так напуган? Папа-судья, который всегда рассказывал нам о храбрости, так необходимой в жизни? Отец, который ругал нас за каждый проступок, говорил, что проявление слабости и страха недопустимы? Почему молчит мама? Ей нечего сказать?

У меня давно не было возможности внимательнее посмотреть на отца. Как он постарел! Кудри поседели и выглядели неряшливо, щёки выбриты небрежно. Отец стал сильно сдавать. А что с ним станет в деревне?

Мой внутренний монолог прервала мама:
– Да что там курица! Я вот до чёртиков пауков боюсь, везде тарантулы мерещатся!

Я поняла её задумку и продолжила:
– Видимо, у нас это семейное. Я могу залезть на стул и кричать при виде таракана.

Отец молчал.

– Ребята, стало тихо! – сказал брат. – Она наконец сдохла. Давайте на волю!

Мы вышли на улицу. Увиденное потрясло нас ещё больше: над несчастной несушкой стояла с топором соседка-пенсионерка Ольга Петровна, хрупкая старушка с гулькой на голове. Увидев нас, она ничуть не удивилась, зато заговорила с нами гораздо более миролюбиво:
– Вы бы сказали, что вы пришибленные, помощи бы попросили. Я помогла бы курицу прибить. А то и сами намучились, и птице нормально помереть не дали. Я-то думала, что вы из этих, из крутых, а вы чудные просто. Ну, чего таращитесь? Пригласите соседку чай пить, теперь, поди, не чужие. С этого дня следить за вами тщательнее буду.

Весь вечер мы смеялись и пили чай. Соседка рассказала нам много смешных историй из серии «понаехал город в деревню».

А уже через три месяца в нашем поместье жили не только несушки, но и козёл Батон с двумя подружками – Корочкой и Конфеткой.

Надежда ЕРМАКОВА
Фото: Fotolia/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №29, июль 2015 года