От Москвы до Ялты тридцать часов езды. Дольше восьми часов собака в своём автогамаке раньше не просиживала. Поэтому с каждым лишним часом пребывания в пути Ральф всё чаще бросал на меня панические взгляды.

Началось с лёгкого беспокойства у Воронежа: «А куда это мы так долго едем?» На Керченской переправе беспокойство усилилось: «Вы уверены, что нам стоит грузиться в тёмное нутро этого парома? Уверены? Ну, грузитесь, я вас тут подожду». А в Ялте оно достигло апогея: «Ядрён-корень, чтобы я ещё раз сел с вами в машину!»

На нервной почве, а может, в знак протеста пёс начал страшно линять. А когда наконец выгрузился в Ялте и понял, что это конец путешествия, полночи невнятно ругался, лёжа за холодильником на первом этаже домика, который мы арендовали на время отдыха.

С утра муж решил выгулять собаку. Спустился со второго этажа, недолго погремел Ральфиным поводком. И позвал меня: «Срочно спускайся, собака умирает». Ни один пожарный при звуке тревоги не спускался со второго этажа быстрее, чем я в тот момент.

Внизу выяснилось, что Ральф не может встать на задние лапы. Глядя тревожным взглядом на новый красный ошейник, в котором он приехал отдохнуть на море, пёс принимался скулить, ползал на передних лапах, страдальчески морщился и двигал ушами.

Муж рассказал:
– Говорю: вставай, Ральф, пошли. А он скулит и ползает.

Похолодев от плохих предчувствий, мы стали произносить фразы: угробили собаку, парализовало задние конечности, получил тепловой удар. И приняли решение срочно доставить Ральфа к ветеринару.

Узнав в интернете, что ближайшая ветеринарная клиника находится практически на соседней улице, потащили пса из дома в машину. Мы с мужем несли самого Ральфа, а неумытый, лохматый и кое-как второпях одетый Максим Максимыч с пониманием важности момента торжественно нёс папку с медицинской картой Ральфа и его пушистый хвост.

В клинику пса заносили по той же схеме: муж – голову, передние лапы и живот, я – задние лапы, ребёнок – хвост и карту. Девушка-администратор бросилась открывать нам стеклянные двери клиники. Привлечённый суетой, подтянулся и ветеринарный врач.

Врач оказался из чудотворцев. Как только Ральф увидел человека в медицинской униформе, заметил в открытую дверь приёмного кабинета знакомый стол для осмотра, у него сразу восстановилась способность перемещаться привычным способом, на четырёх лапах. Вывернувшись из наших рук, он выскочил из дверей клиники и галопом драпанул вверх по улице.

В то же мгновение у меня в голове появилась картинка: я обхожу Ялту вдоль, поперёк и по периметру, оклеивая поверхности объявлениями «Пропала собака». И я стартанула вслед за Ральфом. Муж потом сказал, а ветеринарный врач как свидетель подтвердил, что я, оказывается, очень быстро набираю крейсерскую скорость и бегаю неожиданно резво и технично.

Через триста метров Ральф был мною пойман и показан врачу, который уверенно сообщил, что никаких проблем с лапами не видит. Тем более что Ральф во время приёма гарцевал, как конь, на всех четырёх конечностях.

Ветеринар выразил мнение, что пёс банально симулировал: натерпелся страху за долгую дорогу, а тут муж с новым поводком и фразой «Вставай, пошли».

До конца отпуска Ральф блаженствовал в собственном маленьком дворике, лениво наблюдая, как мы грузимся в машину, отправляясь на очередную экскурсию. А на морде было написано: пассивный отдых – самый лучший в мире отдых, неугомонные вы мои.