Квартиры, когда мы победим, тоже будут убираться совсем без нас. Скажешь ей – убирайся! – и всё, она уже убралась. Вместо неё пришла другая, чистая, как четверг.
Пыль в домах, когда мы победим, будет лететь не вниз, а вверх. Вылетать из домов через окна и улетать сразу в космос, красиво поблёскивая по пути.
Продукты перестанут портиться, вообще. Курица, забытая в выключенном холодильнике и обнаруженная через полгода, бодро соскочит с полки и тут же снесёт яйцо.
Машины будут ездить на честном слове. Автомеханик сказал: «Честное слово, доедет!» – и доедет, честное слово. Парковаться можно будет везде. Остановился – вот и запарковался. Шоссе, когда мы победим, будут четырёхмерными: по ним можно будет уехать вдаль, вверх, вниз и в вышел на пять минут раньше.
Болезней, когда мы победим, уже не будет. Ортопеды переквалифицируются в фигуристов, стоматологи – в артистов эстрады, хирурги займутся бисерным ткачеством. Медсестёр можно будет оставить. Пусть ходят по улицам и улыбаются людям, в профилактических целях.
От грустных глаз начнут продавать лекарство, на котором так и будет написано: «Счастье в капсулах, 3 мг». Будут разновидности счастья: «с перцем», «со свистом», «с душевной болью», «усиленное, 5 мг». Когда мы победим, каждый сможет сам выбирать себе счастье.
Родители будут просто любить своих детей, а детям этого просто будет достаточно. Знание древнегреческого будет впитываться с материнским молоком, знание математики – с первым прикормом. К году все дети будут ходить и говорить, к двум – читать, к трём – привыкать к горшку, к пяти – оканчивать университет. Родителям останется только тратить зарплату на мороженое и кино.
Никто не будет говорить о политике – не о чем будет говорить. Меньше, чем о политике, будут говорить только об ипотечных ссудах и ценах на бензин.
Когда мы победим, у котов разовьются пристойные голоса. Будет сиамский вид, мяукающий тенором Карузо, порода русских голубых с сопрано Марии Каллас и вислоухие британцы с басом, на выбор, Бориса Христова или Пааты Бурчуладзе. Те, кому не нравится опера, смогут завести себе кота с интонациями диктора Левитана. «Я хочу в туалет» этот кот будет сообщать таким тоном, каким сообщают, что окончилась мировая война. Поэтому в тех домах, где он поселился, всегда будет мир.
Вообще всегда будет мир, когда мы победим. И всем будет тепло, независимо от погоды. Восемь градусов на улице, восемнадцать или минус двадцать пять – всё равно всем будет тепло. Сказал с утра: «Хочу, чтобы мне весь день было как в плюс двадцать два», – и целый день тебе так оно и есть. А погода на улице станет декоративной, как обои на компьютерном столе.
Чем больше люди нравятся друг другу, тем ближе они будут жить. А те, кто друг другу не нравится, разлетятся по разным полушариям Земли. И тут же прекратятся войны: слишком далеко будет бегать воевать.
К интернету научатся подключаться силой мысли. Информацию получать напрямую в подсознание, вместе с картинками. Из любой страны: для подсознания не существует языков. Можно будет, не отвлекаясь, вести машину, а подсознательно при этом читать «Закат Европы» по-немецки. Перед глазами ничего лишнего не возникнет, а образовательный уровень будет повышаться с каждой поездкой в гастроном.
Светофоры будут всегда светить зелёным. Автокатастроф не будет. Люди перестанут понимать, как такое вообще возможно – нарушить правила дорожного движения. Да и сами правила сведутся к самому простому – запрету автокатастроф.
Осенние листья будут шуршать под ногами в любое время года.
В каждом городе будет море.
Из любого места можно будет быстро попасть куда угодно. Например, из Парижа – в Лондон. Достаточно перейти дорогу. Или из Иерусалима – в Прагу. Семь минут езды. Москвичи будут ходить пешком купаться в Женевском озере. А жители Женевы – гулять на Патриаршие пруды.
И Катя Нечаева из седьмого подъезда перестанет быть задавакой и даст списать.
Очень просто узнать, когда именно мы победим и когда всё это случится. Как только выглянем в окно и увидим, что всё уже так и есть, – значит, мы уже победили.
И младенцы тогда будут спать ночами, не просыпаясь. Шесть часов подряд. Или даже семь. Впрочем, если сбудется всё остальное, бог с ними, с младенцами. Пусть спят как хотят.