Эта беда мне знакома не понаслышке. В мае этого года моему ребёнку, а потом после кучи анализов и мне самой поставили диагноз ВИЧ. Какой это был ужас, я ревела день и ночь, похудела, не могла есть, в горло ничего не лезло. Откуда?! Переливания крови мне не делали, во время беременности, как положено, три раза брали анализ на ВИЧ, всё было благополучно – и вот! Специалист из СПИД-центра стала рассказывать мне, как теперь наблюдаться у врачей, сдавать анализы, получать препараты. Я слушала её, но не слышала, мне казалось, все эти слова не для меня, не о нас. Бедный мой ребёнок, ему за что такое наказание?
Конечно, я понимала, откуда взялась моя болезнь. С отцом моей доченьки мы познакомились в 2006 году, сначала в основном беседовали по телефону, так как он находился в местах лишения свободы. Вроде я и не рассчитывала на что-то серьёзное, но постепенно очень привыкла к его звонкам. Он освободился, приехал ко мне, стали жить вместе.
Быстро стало понятно: это в телефонных разговорах он был героем, обещал, что на руках носить будет, а на деле оказался алкаш и проходимец. Я это поняла быстро и, когда забеременела, уже знала – рожать буду только для себя. Он нас даже из роддома не забрал. Я часто плакала, жалела себя, думала, что же это за невезуха. Он пил, где-то пропадал, потом приходил, умолял, обещал, я прощала, снова жили вместе, и снова всё повторялось.
Так длилось до февраля 2011 года, когда я решила: всё, достаточно, надо хоть немного себя любить. И поставила в наших отношениях жирную точку.
Вскоре я совершенно успокоилась, перестала переживать о нём. Время меня вылечило, начала строить планы на будущее, но вот снова беда – ребёнок стал беспрерывно болеть, то одно, то другое. Нас направили на обследование, после которого и сообщили страшный диагноз.
Через вашу газету хочу выразить огромную благодарность лечащему врачу, у которого мы наблюдались. Ирина Геннадьевна, низкий вам поклон, огромное спасибо и больших вам профессиональных успехов – так же спасать и вытаскивать людей из безнадёжности, как вы вытащили нас. Хоть сейчас у нас и не всё гладко, дочка инвалид II группы, но мы не отчаиваемся, лечимся, периодически лежим в больницах. Я всегда вместе с моей крошкой. Прогноз нам обещали неутешительный, дети с таким заболеванием долго не живут. Вот если бы я раньше узнала, что инфицирована, можно было ребёнка внутриутробно пролечить.
Всё время думаю: ведь этот подлец знал, что болен, и промолчал. Это жестоко и бесчеловечно. Интересно, крепко ли он спит теперь, зная, что загубил две жизни? Ненавижу его, хоть это и грех. За каждую пролитую дочкой слезинку, за перенесённую ею боль, ненавижу за её страдания и мучения! Никогда не думала, что моя жизнь остановится в 40 лет. На себе я уже крест поставила, кому я нужна такая? Стоит только сказать, что я больна, и любой кавалер сразу убежит куда глаза глядят.
Конечно, сейчас многие читатели могут мне сказать: не девчонка ведь, до стольких лет дожила, а мозгов нет. Но ведь мне хотелось простого человеческого счастья, думала, что парень тоже натерпелся, в жизни ничего доброго не видел: улица да подворотни, пьющие родители, недоедал, всё себе добывал сам, а уж как добывал, теперь остаётся только догадываться. Я его окружила любовью, вниманием, заботой, думала, оценит. А он оказался простым приспособленцем, и ничего хорошего в нём нет.
О нашей с ребёнком беде знают только мои родные. Друзьям и знакомым не могу сказать, боюсь, что мы с дочкой станем изгоями, даже в гости никто не позовёт и не придёт. Как ребёнку потом объяснить, почему мама той или другой девочки запрещает ей приходить к нам, даже не разрешает просто в песочнице вместе играть? Как вообще рассказать ей обо всём, чтобы она поняла меня, чтобы потом не наделала сама ошибок?
Адрес мой прошу не раздавать любопытствующим. А вот если найдётся родственная душа, если напишет мне тот, кто смог всё преодолеть в подобной ситуации, кто смог ребёнку здоровье сохранить и толково ему всё объяснить, – буду ждать.