Меня освободили от следующего урока, дав возможность переодеться, поскольку преподаю физвоспитание, и я побежала принимать младший класс. Был конец мая.

Меня представили родителям и ученикам, вручили хлеб на вышитом рушнике, я поклонилась, пообещав, что буду любить, опекать, холить и лелеять. Завершился праздник вальсом. У темноволосого мальчика с большими глазами, Вовы Гавриша, заболела партнёрша, и я стала с ним в пару. Именно Вова впоследствии переманил полкласса сельской школы к нам, но об этом позже.

А пока я сдавала со своим 9 «б» выпускные экзамены, выписывала свидетельства об окончании школы, пережила выпускной бал, ремонт класса.

Первого сентября 24 юных пятиклассника со мной во главе сфотографировались на память у доски, и началось наше совместное школьное бытьё.

В трудах пролетело два года. Пообещав родителям заботиться об их детях, я добросовестно выполняла обещанное, была и мамой, и нянькой. Благодаря тому самому Вове Гавришу класс начал разрастаться. Вова жил в селе и на все лады нахваливал меня односельчанам. В седьмом классе ко мне перешли сельские ребята, и стало их у меня целых тридцать.

Ванечка и его сестра Аня носили разные фамилии: Ваня был Лисовой, а Аня – Голубенко. Ванечка проявлял обстоятельность, как и многие сельские дети. Всё, что я ему поручала, выполнял незамедлительно и добросовестно. Зеленоглазый, темноволосый, с белозубой улыбкой. В нём было такое крепкое мужское начало, что я, умудрённая житейским опытом, только диву давалась. Всегда аккуратен, школьные брюки наглажены, туфли или ботинки, невзирая на погодные условия, начищенные.

Наблюдая за учениками каждый день, я заметила, что Ванечка и Аня на большой перемене не ходят в столовую, не бегают в школьный магазин за разными вкусностями. Ситуацию прояснила учительница биологии Ольга Ивановна, чьи родители жили по соседству с Ваниной семьёй.

– А с каких доходов им питаться? Мать с сожителем пьют, нигде не работают. Лодыри, одним словом, живут на детское пособие. А Ваня растёт хозяином. И пашет, и сеет. Козы, утки, поросята – всё на нём. Они с сестрой с малых лет у соседей подрабатывают: то помогают картофель сажать, то полоть. Одним словом, трудяги. Ваня матери пить не даёт, за Аней присматривает, за плохую учёбу ругает, – нахваливала парня Ольга Ивановна.

Сам Ваня учился средне, хотя был довольно способным. Однажды после жалобы учителей-предметников на то, что Ваня и другие мальчишки вновь не выполнили домашнее задание, я завела их в спортзал и, каюсь, поступила непедагогично – всыпала всем розгой по задницам. Никто из ребят не пожаловался родителям: «Мы ведь понимаем, что вы нам добра желаете», – говорили они мне, утешая.

Ванечка в разговорах со мной не сетовал на жизнь, принимал её такой, какая есть. А меня переполняла жалость к этому маленькому мужичку-семикласснику.

Ко мне в очередной раз пришли бывшие ученики, нынешние студенты факультета физического воспитания. Попросили помочь с дипломом, оформить курсовую работу. И я стала брать за работу деньги. Но просила отдавать их не мне, а Ване, Ане и ещё одной девочке из класса. Это была как бы материальная помощь от студенческого сообщества. Дублёнка, курточка, джинсы – я старалась помочь, а дети не отказывались.

Не отказался Ваня и от мебели с моей кухни. В субботу утром он на телеге приехал ко мне домой. И так аккуратно укладывал шкафчики, перевязывая их верёвкой, что мой сын, взрослый мужик, залюбовался его работой.

– Девиз у парня правильный: всё в дом, – смеялся сын.

В восьмом классе я намаялась со своими учениками: переходный возраст, желание быть взрослыми, отсутствие авторитетов, конфликты с родителями, курение, а иногда и употребление спиртного. Каникул ждала как никогда. В последний день учёбы на классном часе рассказывала им о технике безопасности.

– Да мы всё знаем! Сколько можно говорить об одном и том же, Людмила Павловна? – останавливал меня Ваня.
– До свидания, до сентября! – прощались со мной мои мучители.

С Ваней я условилась встретиться на следующий день. У него на шее было утолщение размером с монету, и его с мамой отправляли в областную онкологическую больницу на обследование. Я же хотела показать Ваню своему однокласснику-хирургу в нашем городке.

– Что за дурацкий диагноз поставили ребёнку? – спросил меня друг после осмотра. – Вот тебе список необходимых вещей, иди в аптеку, через пятнадцать минут я его прооперирую.

Я купила перчатки, шприцы, обезболивающее, спирт, вату, сланцы Ване, чтобы он мог зайти в операционную. Увы, у нас в клиниках с медикаментами и сопутствующими предметами неважно.

Одноклассник позвал меня в процедурную, когда Ваня уже стоял на ногах.

– Забирай героя. Молодец! Держался хорошо.
– Как «забирай»?
– А вот так! Это была всего лишь вросшая заноза. Купи ещё вот что, – и он дал мне рецепт.
– Ваня, мой сын сейчас отвезёт тебя домой, – предложила я мальчику.
– Не надо, Людмила Павловна, я доеду сам, автобусом. Со мной всё нормально, не переживайте.

Маме он позвонил с моего телефона.

– Мам, мне уже всё сделали. Тут Людмила Павловна потратилась, нужно отдать.
– Сейчас побегу по людям искать деньги, – услышала я голос из трубки.
– Ванечка, не нужно мне ничего отдавать. Пусть это будет маленьким подарком за то, что ты поёшь в нашем ансамбле.

Мне стоило больших трудов заставить мальчишек петь.

– Спасибо вам за всё, – сказал Ваня.

И это были его последние слова, обращённые ко мне. Больше живым я Ваню не видела.

Когда мне позвонила Ольга Ивановна и сказала, что Ваня утонул в речке и что его искали целый вечер и ночь, но так и не нашли, я не поверила. А ещё Ольга Ивановна сказала, что с ним был друг, который на два года старше. Я знала этого парня.

Сын повёз меня в село. По дороге я успокаивала себя тем, что Ваня, повздорив с отчимом, спрятался в зарослях камыша и я отыщу его. Возле сельского магазина увидела друга Вани.

– Садись в машину, – приказала я, – показывай дорогу к речке. Где Ваня?
– Утонул, – ответил он, опустив голову.
– А ты почему его не спас?
– У меня ноги занемели… Я бросал ему лестницу и палки, но Ванька до них не дотянулся.
– Ты его там бросил?
– Нет, я побежал в село людей звать.

Пока мы ехали, паренёк рассказал, что сетку для ловли рыбы Ваня выпросил у дяди, тот не хотел давать, Ваня два раза к нему ходил. Собирался продать рыбу, чтобы накопить денег к началу учебного года. А когда-то в этой реке утонул Ванин отец.

Дом Вани стоял на пригорке, речка была видна, но до неё идти через лесок минут пятнадцать. Мама Вани, рыдая, выбежала в чёрном платке и бросилась мне на грудь.

«Сына ещё не нашли, а она его уже хоронит», – мелькнула неприятная мысль.

– А где Аня? – спросила я.

Аня вышла заплаканная, босые ноги были грязны, я поняла, что Ваню действительно искали всю ночь.

Мы с сыном в сопровождении Ваниного друга пошли к реке. Вой матери ударил нам в спину. Как я ненавидела её в тот момент!

На речке работал водолаз. Ко мне подошёл мужчина в слезах.

– Вы Людмила Павловна? – спросил он. – Ваня много рассказывал о вас. Я его дядя.
– Где Ваня? Как же так? Как вы, взрослый, разрешили подобное?

Мужчина взахлёб начал рассказывать, что Ваня был ему как сын. Мать отказывалась от него в роддоме, и он хотел забрать Ваню к себе, но в последний момент мать одумалась.

– Ваня всё умел, как он мог утонуть? – спросила я.
– Наверное, попал в яму, а плавать не умел и испугался.
– Как не умел плавать? Возле реки ведь рос.
– А когда ему было учиться? Он работал всё время.

Я вспомнила, как два года подряд возила своих учеников в областной бассейн, как учила плавать, как резвились они в воде. Ваня тогда, к сожалению, ещё не был моим учеником.

А водолаз всё искал. Река большая, на дне много глубоких ям.

– Мам, пора ехать. Нужно собрать учеников и родителей на завтра, – уговаривал меня сын, – ты здесь не нужна.

Я попросила дядю позвонить, когда найдут мальчика, определиться, в котором часу нам приехать завтра. Оставила деньги на костюм Ване, и мы с сыном уехали.

Дома я звонила, мне звонили… Я кричала в трубку своим мальчишкам:
– Вы же мне говорили, что всё знаете! Как нам завтра хоронить его? Как?

Ваню нашли ближе к вечеру, с момента его гибели прошли уже сутки.

– Он, бедняжка, сидел в яме, крепко прижав руки к груди, – рассказал мне дядя. – Будем хоронить в двенадцать.

Но рано утром он перезвонил, попросил, чтобы мы приехали пораньше, слишком жарко было.

…Девочки боялись заходить в дом. Я тоже боялась, что при виде мёртвого ученика моё учительское сердце не выдержит. Хорошо, что гроб был закрытым, – Ванечка настолько изменился от воды и жары, что родственники решили его не показывать.

Хоронить Ваню пришли все жители села, приехали родственники на дорогих машинах. Моя душа кричала: «Где же вы все были, когда Ваня, малец, зарабатывал на семью? Почему не помогали?»

Гроб с телом Вани везли на открытой машине через всё село, девочки-одноклассницы бросали цветы на дорогу. Мама Вани уже не кричала, она обняла гроб и что-то шептала сыну.

Прощаясь на кладбище, я попросила у Вани прощения за то, что не научила его беречь себя. Аня всё время находилась рядом со мной. Она уже не плакала, а как бы окаменела, и лишь когда мы собирались ехать домой, её прорвало.

– Как я теперь буду жить, Людмила Павловна? Мы всегда были вместе.
– Анечка, – утешала я, – ты станешь взрослой, выйдешь замуж, у тебя родится сын, и ты назовёшь его Ванечкой. Ты должна стать счастливой, чтобы жить за себя и за брата.

Прошёл год, деньги на памятник Ване родители моих учеников так и не собрали. И не потому что пожадничали, просто в классе был выпуск, а это аттестаты, платья, костюмы, альбомы – всё сейчас стоит бешеных денег.

Я дала часть средств на памятник, но он стоит намного дороже. Мне ещё нужно на него заработать.