Проще построить дом

Орган – древнейший и самый большой по размеру музыкальный инструмент. Латинское слово «органум» и греческое «органон» имеют общий смысл: «инструмент», «орудие».

Сооружение нового органа – это полномасштабное строительство, в котором участвуют инженеры, монтажники, электрики, настройщики, краснодеревщики, столяры, плотники, литейщики, токари, фрезеровщики и многие другие; на месте возведения инструмента работают подъёмные краны и лебёдки. Ведь соорудить многотонную конструкцию шириной несколько десятков метров и высотой более двадцати, которая к тому же должна издавать прекрасные звуки, намного сложнее, чем возвести дом.

Предвестниками органа считаются инструменты, из которых звук извлекали путём нагнетания воздуха: вавилонская волынка, китайский шэн и флейта Пана. Пан-флейта и сегодня широко известна и активно используется: это ряд деревянных трубочек разной длины, скреплённых между собой. На подобных инструментах играли ещё в XIX веке до нашей эры!

Трудно сказать, где именно родился орган. При раскопках Помпеи нашли похожий инструмент, на многих древних фресках и гравюрах можно увидеть изображение разнообразных прототипов. В античных манускриптах сохранился рассказ об одном умельце – греке Ктесибии, который был гением-механиком из египетской Александрии, где в III веке до нашей эры наблюдался мощный технический прогресс.

Ктесибий придумал немало полезных устройств: гидравлические машины, водяные часы и насос, игровые аппараты. Изобрёл он и гидравлос, присоединив к древнегреческому музыкальному инструмент авлосу оригинальный водяной пресс, который подавал воздух к отверстиям и таким образом берёг лёгкие исполнителя. Ктесибий не был меломаном, но видел, с каким трудом играют музыканты на авлосе – одышка, налитые кровью глаза, – пожалел бедняг и своим изобретением облегчил им жизнь.

Удивительно, но современный орган по сути мало чем отличается от того самого древнего гидравлоса!

Греки и римляне использовали гидравлос во время развлекательных мероприятий – на состязаниях колесниц и в цирках, где под пронзительные звуки, издаваемые чудны2м инструментом, бились на смерть гладиаторы.

Трогательная история, произошедшая в III веке, связана с девушкой, которая давала концерты на гидравлосе. Она была виртуозным и талантливым музыкантом, но, увы, рано умерла. Безутешный супруг-органист написал на надгробии любимой: «Под сим камнем лежит благочестивая супруга, дорогая Сабина, очень одарённая. Она превзошла своего мужа, её голос был дивным, её пальцы умели играть, но, внезапно похищенная смертью, она замолкла. Она прожила неполных 26 лет! Её замечательная игра на гидравлическом органе производила на публику огромное впечатление».

Только по праздникам

Человеческая мысль не стояла на месте, шли поиски новых технических решений. Пневматическая эра органа началась в Византии, когда на смену язычеству пришло христианство. В VIII–IX веках для ровной подачи воздуха в трубы стали использовать мехи из бычьих шкур, было изобретено устройство, которое стабилизировало давление, что позволяло музыканту извлекать более устойчивые звуки.

Сама идея совместить богослужение со звуками органа стала началом новой религиозной эпохи. Представьте, какое мощное воздействие оказывали неземные звуки, льющиеся сверху, из-под купола, на простых людей, пришедших в храм. Да ведь это – музыка небес! А если к ней добавлялся женский или детский хор («ангелы»), то человек буквально уносился душой в высший, горний мир. Сегодня мы привыкли к громким, насыщенным, в том числе электронным звукам. А в то время орган, особенно в сочетании с хором, буквально доводил людей до экстаза, то есть до высшей степени восторга и воодушевления. Услышав эту музыку один раз, человек уже не мог стать прежним.

Так музыкальный инструмент, до этого служивший лишь развлечением, стал составной частью христианского обряда и почти обязательным элементом во время богослужения. Правда, в основном в западной церкви.

К XI веку, когда окончательно оформилась католическая церковь, свои мастера появились уже в каждой стране, где исповедовали христианство по западному образцу.

Эти произведения инженерного искусства очень различались размерами и формами. Каждый орган уникален, и каждый носит на себе отпечаток характера создавшего его мастера. Без преувеличения можно сказать, что эти мастера – гении своей эпохи, воплотившие в величественном музыкальном инструменте все технические достижения своего времени.

В сложных конструкциях теперь использовались несколько тысяч металлических и деревянных труб, каждая из которых отвечала за определённый звук. Появился стол для исполнителей с несколькими клавиатурами-мануалами, ножные клавиатуры и рычаги, переключавшие регистры и тембры. Сотни рычагов позволяли имитировать звучание разных инструментов, от флейты до медных труб, и даже пение птиц.

Но устройство органа было неимоверно громоздким, сложным для управления музыкантом. Огромные деревянные клавиши – их длина достигала тридцати сантиметров и более, а ширина доходила до десяти сантиметров, – причиняли большое неудобство исполнителям, которым приходилось играть на инструменте кулаками и даже локтями. Музыкант был похож на осьминога: правой рукой тянулся к верхней клавиатуре, одновременно левой ногой жал на нижнюю боковую педаль, а локтем давил на средние регистры.

И ещё одна проблема была у первых духовых органов: очень громкий звук не поддавался регулированию. По этой причине церковь использовала органное сопровождение во время богослужения только по важным праздникам, при скоплении большого количества людей.

Не впечатлил органчик

Но вскоре появились и быстро стали популярными миниатюрные органы: портатив и позитив.

Переносной портатив представлял собой небольшой аппарат с одним рядом клавиш, несколькими трубами и мехом для нагнетания воздуха; музыкант носил инструмент на ремне через плечо, одной рукой играл на клавишах, а локтем второй давил на мехи. Такие органчики были очень удобны в походных условиях, например, во время войн, в которых обязательно участвовали священнослужители.

В знаменитом фильме Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» (1938) есть эпизод: в лагере ливонских рыцарей епископы служат мессу под аккомпанемент позитива – небольшого стационарного органа, похожего на клавесин. Исполнитель-монах играет на клавиатуре двумя руками, а мехи накачивают два специальных качальщика – кальканта. Тот же инструмент звучит и во время битвы на Чудском озере.

Этот исторический факт создатели фильма взяли из «Хроник Ливонии» – там ливонский священник, «пока другие сражались, молился Богу, играя на музыкальном инструменте». В летописи рассказывалось о битве крестоносцев с эстами – предками нынешних эстонцев. Их настолько поразили пение и музыка, что они даже на какое-то время перестали сражаться.

На русских, если верить Эйзенштейну, органчик особого впечатления не произвёл. Да и наши во время Ледового побоища отвечали тевтонцам взаимностью – для поднятия боевого духа использовали дудки и литавры.


С развитием техники и музыкального искусства совершенствовались и органы: в XV веке значительно сократился размер клавиш, увеличилось количество трубок. Таким образом, звучание инструмента становилось всё более разнообразным. В парижской церкви Сен-Сюльпис орган имеет семь тысяч труб, и это не предел.

«Всё, что в глубине твоей души вдруг свет волшебный озарит, когда над городом орган звучит. Бах творит…» – пела советская рок-группа «Цветы». И это действительно был золотой век органа – в наш мир пришёл великий Иоганн Себастьян Бах.

XVII и XVIII века считаются периодом расцвета органостроения и органного исполнительства, хотя и до Баха было немало прекрасных композиторов-органистов. Просто Иоганн Себастьян довёл мастерство органной полифонии до совершенства, смело смешав старые традиции с нововведениями. Композитор до конца жизни консультировал мастеров по изготовлению органов, лично занимался проверкой и настройкой новых инструментов.

Со смертью Баха великая эпоха «короля инструментов» закончилась, но не потому что пропал интерес к органной музыке, а потому что сменился музыкальный стиль: на смену барокко пришёл классицизм с его симфоническими оркестрами.

По велению царя

История органа в России тоже очень интересна. Поскольку православная церковь не разрешала инструментальное музыкальное сопровождение в храмах, орган использовался только на светских мероприятиях. Уже в Древней Руси скоморохи ходили с портативами, пели под них неприличные частушки, за что подвергались преследованиям.

Русские цари и бояре были очень заинтересованы в приобретении органов, поскольку не иметь такое музыкальное чудо и «органного игреца» при дворе считалось просто неприличным. Сестра Бориса Годунова царица Ирина Фёдоровна даже выписала себе орган из Англии.

Во времена царствования Михаила Фёдоровича Романова и позже русские, польские, голландские исполнители устраивали в Грановитой и Потешной палатах Московского кремля концерты и представления, пользовавшиеся неизменным успехом. История сохранила имя известного мастера, смолянина Симона Гутовского, поляка по происхождению. В 1662 году по велению царя Алексея Михайловича Гутовский повёз свой орган в дар персидскому шаху.

Понятное дело, что Пётр I и Екатерина II привечали немецких и голландских мастеров, которые построили в Санкт-Петербурге не один орган (некоторые из них были возведены великим мастером Арпом Шнитгером).

Конец XIX – начало XX веков – время литературно-музыкальных салонов, где русские аристократы хвастали друг перед другом – в том числе и новомодными приобретениями. В 1840-х годах князь Владимир Одоевский, считавшийся в обществе человеком незаурядным, пригласил мастера Георга Мельцеля для изготовления домашнего органа, который назвали «Себастьянон» в честь Баха.

Много бесценных органов было уничтожено или испорчено в годы советской власти. Так, попытка перенести уникальный орган из лютеранской церкви Петра и Павла в Ленинграде в Москву, в Концертный зал имени Чайковского, закончилась провалом.

В принципе, орган можно перенести с одного места на другое; дело это хотя и рискованное, но выполнимое. Основная сложность – перенос труб; очень важно не подвергнуть их деформации. Регистры выплавляются из сплава свинца и олова, это очень мягкие металлы и при погрузке, давлении или падении легко меняют форму, утрачивая чистоту звучания. Так и получилось с ленинградским органом: неумелая работа и неподходящие акустические условия погубили инструмент церкви Петра и Павла.

И таких невосполнимых потерь было великое множество. Но появились и новые достижения.


Имя Александра Гедике хорошо известно каждому, кто учился в советской музыкальной школе, его милые пьески для детей входили в обязательную программу младших учеников по классу фортепьяно.

Но прежде всего Александр Фёдорович был великолепным органистом и выдающимся композитором, который буквально с нуля создал советскую школу органного исполнительства. Его ученики-органисты стали известными мастерами. Сам Гедике дал первый сольный концерт на органе в Большом зале Московской консерватории в 1923 году. Играл мэтр на превосходном инструменте старинной французской фирмы «Кавайе-Коль», который в 1900 году на Всемирной выставке в Париже был признан лучшим.

Во времена Гедике воздух в регистры консерваторского органа поступал с помощью мехов, располагавшихся в помещении под сценой, которые подкачивали четыре здоровенных мужика. Делать это приходилось и на репетициях, и во время концертов. Мужики часа через полтора окончательно выдыхались, и им на смену приходили другие. И вот кому-то пришла идея заменить человеческую силу тягловой – в Консерваторию привели лошадь, впрягли её в специальное приспособление, и вроде бы дело пошло.

Но возникла одна проблема: вместе с воздухом, который поднимался по трубам, в Большой зал попадал и явственный запах конского навоза. Однажды Гедике во время репетиции вышел в зал и коротко бросил: «Воняет!» Лошадь была уволена, а мужики-качальщики продолжили трудиться в поте лица вплоть до установки электродвигателей.

Всеми руками и ногами

Что же представляет собой духовой орган сегодня? Это – многоярусный дом-музыка с богатым звучанием нескольких десятков тысяч труб, которые в зависимости от высоты и диаметра могут переходить на одну, две, три и более октав выше или ниже  нотного стана. Сами трубы бывают с язычками и без – от этого тоже зависит вариативность звукоизвлечения.

Набор труб одинакового размера называется регистром, они составляют как бы отдельный инструмент. Те, которые с язычками, могут издавать смешанные звуки – микстуры. Выдвигаемые кнопки, расположенные по бокам органа, приводят в действие определённый ряд труб. Регистров в инструменте не самого большого размера бывает от восьми до шестидесяти. Далее идут клавиатуры, они же мануалы. В среднем их бывает от двух до шести на одном органе, они располагаются террасой – друг над другом. Каждый мануал и так имеет до пяти октав, но, повышая или понижая регистры (грубо говоря, переключая тумблеры на особой панели), органист может исполнять произведения диапазоном в девять с половиной октав.

Но и это ещё не всё. Органист играет ногами на педальной клавиатуре, которая имеет до 32 клавиш и используется для извлечения преимущественно самых низких звуков.

Современный орган, конечно, не требует от исполнителя больших физических нагрузок, однако он по-прежнему остаётся сложнейшим инструментом, требующим работы всего тела. Обратите внимание: обычные музыканты – скрипачи, духовики, пианисты – сидят на стульях, табуретах или банкетках. А вот органисты садятся на особую деревянную лавку, идеально гладкую – такую, чтобы тело могло скользить и легко перемещаться от одного края к другому. Ведь дотянуться ногой до дальней педали, когда твоя рука находится на верхнем мануале, не так легко. При этом во время исполнения органист опирается только на свою «пятую точку», ведь ноги должны быть свободны. Порой музыканту приходится так много перебирать нижними конечностями, что это сродни поездке на спортивном велосипеде.

Кроме гладкой лавки, у данного инструмента имеется ещё одна необычная деталь. На большинстве органов (особенно концертных) установлено зеркало – так, чтобы музыкант мог, не оборачиваясь, видеть дирижёра, если органное произведение исполняется вместе с симфоническим оркестром или большим хором.

Какое богатство звучания, какие возможности у этого поистине божественного инструмента! А когда смотришь на музыканта во время исполнения сложного произведения, где одновременно задействованы руки и ноги, да ещё с переключением кнопок для смены регистров, – создаётся впечатление, что на сцене творит какое-то многорукое и многоногое божество. А душа парит при звуках органа, и как-то сразу становится понятно: это – музыка вечного созидания.