СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Нежный возраст Анна и Эльза идут к психиатру
Анна и Эльза идут к психиатру
05.05.2016 00:00
Анна и Эльза идут к психиатруТяжёлые шторы были задёрнуты по всей кухне, кроме маленького островка на подоконнике: там принимал солнечную ванну кустик анютиных глазок по кличке Клумба. Остальное пространство напоминало тенистый аквариум, в котором вяло шевелили плавниками две сонные рыбы. Этим утром рыб звали Анна и Эльза.

– У меня есть булочки, – сказала я нейтральным тоном. Эмоции противопоказаны человеку, проспавшему всего три с половиной часа. – Тёплые. Я зашла в пекарню.
– Хочу булочку! – сказала Анна.
– Хочу спать, – сказала Эльза.
– Хочу удавиться, – призналась я.
– О! – сказала Эльза.
– Хочу булочку, – сказала Анна.
– Ну да, – сказала Эльза. – А потом удавиться.
– О! – сказала я.

Это было начало прекрасного дня. Мы втроём собрались пойти в детский сад, чтобы провести там день рождения Роми для группы из тридцати пяти детей.

Роми – младшая сестра Анны и лучшая подруга младшей сестры Эльзы, лучшей подруги Анны. Про Анну и Эльзу (тогда их ещё звали по-домашнему Муся и Котяня) я писала много раз. Эти двое были отличным тандемом говорящих гномов, а спустя десять лет превратились в не менее роскошный тандем сознательных людей. К сожалению, с приходом сознательности уходит умение радоваться раннему утру. Подростки всегда недосыпают, им по статусу положено. А я в принципе не умею «досыпать», потому что в сутках двадцать четыре или сколько там часа, а дел – гораздо больше.

Праздник в детском саду был назначен на десять утра. К половине восьмого я отвела туда детей, зашла за булочками и вернулась домой, где меня ждали будущие Анна и Эльза (вообще-то в миру они Таир и Михаль). Мы собирались нарядить старших девиц в костюмы героинь мультфильма «Холодное сердце» и рассказать детям сказку. Ничего сложного: небольшой дивертисмент на полчаса плюс торт – остальную программу готовила воспитательница. Святая женщина.

Я сварила кофе и выложила булочки. Возникший запах несколько примирил Эльзу и Анну с реальностью, а меня – с существованием детских садов. Но я всё ещё предпочитала, чтобы всё это происходило не со мной.

– Надо придумать сказку, – напомнила Михаль. Она у нас самая ответственная, когда проснётся.

Со сказкой дела обстояли так. В израильском садике принято приносить на день рождения торт и маленькие подарки-сюрпризы для всех детей. Детей, как уже было сказано, тридцать пять, поэтому сюрпризами редко бывают живые слонята или новые айфоны. Чаще – крошечные упаковки цветного пластилина или ластики в форме карты Израиля. В моём случае всё было сложней, потому что накануне я случайно купила тридцать пять драконов.

(Сцену в магазине при оптовой закупке драконов, из них примерно трети – с одной головой, половины – с двумя, какого-то количества – с тремя и несколькими – вообще без головы, мы оставим за кадром. Скажу только, что мне сделали скидку за тех, что без головы, продав за полцены тех, что с тремя.)

Если живых слонят можно дарить без предварительного объяснения, то драконов в детском коллективе нужно хоть чем-то оправдать. Можно, конечно, раздать всем детям по дракону и мрачно скомандовать: «Огонь!» – но лучше приделать идеологическую базу. Хотя бы на уровне «этого дракона зовут Садист, он каждое утро чистит зубы».

– Этого дракона зовут Садист? – заинтересовалась Эльза. – А как тогда зовут остальных?

(Мазохист, Анархист, Фашист, Контрабандист, Анархо-синдикалист и так до тридцати пяти. Последним будет Эгоист.)

– Это меня зовут Садист, – призналась я. – Пейте лучше кофе.
– Надо придумать сказку, – напомнила Михаль.
– Ладно, – я вздохнула. – Идея такая: сказка будет называться «Анна, Эльза и дракон». Или лучше «Анна, Эльза и дракониха». Мы разовьём вокруг драконихи какой-нибудь сюжет, а потом выдадим детям маленьких дракончиков в качестве финального аккорда.

– Однажды, – мечтательно начала Таир, – у Эльзы была…
– Депрессия, – подсказала Михаль.
– Клиническая, – быстро вставила я.
– А какие ещё бывают? – заинтересовалась Таир.

Я оживилась.

– Психогенная, эндогенная, наследственная, послеродовая…
– Хватит, – попросила Таир. – У Эльзы была просто депрессия.
– Резистентная, – вспомнила я.
– Это как? – заинтересовалась Михаль.
– Это которая ничем не лечится.
– Однажды у Эльзы была резистентная депрессия, – согласилась Таир. – И она пошла…
– На крышу, – подсказала Михаль.
– Где её уже ждала Анна!
– У которой была…
– Мания. Она любила прыгать с крыши.
– И часто она с неё прыгала?
– Каждый день.
– Это был первый этаж?
– Нет, девятый!
– А как же…
– Мама, а мания резистентная бывает? Ты же говоришь, такое ничем не лечится. Значит, прыгать с девятого этажа тоже не помогает!
– Однажды у Анны была резистентная мания, и она каждый день прыгала с девятого этажа. А у Эльзы была резистентная депрессия, и она каждый день…
– Прыгала с девятого этажа?
– Не угадали! Отказывалась залезать на крышу!
– А Анна её уговаривала, уговаривала, уговаривала…
– Так вот почему у Эльзы была депрессия. Её достала Анна.

В этом месте я поняла, что пора брать сюжет в свои руки.

– Так. Хватит. Однажды Анна и Эльза пошли гулять! И в густом лесу встретили дракониху. Она там…
– Лежала, – подсказала Михаль.
– Болела? – уточнила Таир.
– Отдыхала! – отрезала я. – Потому что у неё было тридцать пять детей. И в какой-то момент…
– Началась депрессия, – понимающе продолжила Таир.
– Резистентная, – с готовностью вставила Михаль и взяла последнюю булочку.

Мы уважительно помолчали. Дракониха – мать тридцати пяти детей, с резистентной депрессией лежащая в лесу, произвела впечатление на всех.

– Её детей, – мечтательно завела Михаль, – звали Садист, Мазохист, Фашист, Анархист, Эгоист…
– А что такое «анархо-синдикалист»? – спросила Таир.
– А который час? – спросила я.
– А когда мы будем сочинять сказку? – спросила Михаль.

Кустик анютиных глазок по кличке Клумба не спросил ничего. Он стоял в единственном на всю кухню солнечном пятне, и ему было тепло.

Дети встретили нас восторженно. Не каждый день к ним приходят настоящие Анна и Эльза с мешком драконов и депрессией.

– Жили-были Анна и Эльза, – начала я голосом очень доброй бабушки, способной без колебаний убить любого, кто её прервёт. – И у них была… хм… очень хорошая жизнь. Однажды они пошли гулять. В густой, светлый, радостный лиственный лес!

Спектакль покатился своим чередом. Анна и Эльза, подобрев после булочек и отсмеявшись в объятиях коллективного бессознательного, были на высоте. Дети смотрели как заворожённые. Дракониха, благодарная Анне и Эльзе за чудесное спасение и волшебное излечение (не спрашивайте, это была импровизация), улетела на год и вернулась в компании тридцати пяти потомков. У части потомков была одна голова, у некоторых – две, у прочих – три. Безголовых я оставила дома.

– Видите? – торжествующе заявила дракониха. – Я больше не одинока! Все эти малютки – мои!
– А как их зовут? – крикнул кто-то из детей.

Дракониха неожиданно поперхнулась и отчётливо всхлипнула. Рядом с ней Эльза кусала губы. Я в поисках идей оглянулась на Анну, но у Анны, похоже, началась депрессия. Она отвернулась к стене.

– Имена вы им придумаете сами, – нашлась дракониха. – Это очень красивые маленькие дракончики. Благодаря им у меня теперь постоянно…

Депрессия Анны достигла резистентной стадии. Эльза выглядела так, будто собиралась прыгнуть с крыши. Сама дракониха крепилась исключительно в силу многолетней привычки держать лицо.

– У меня, – со значением произнесла она. – Постоянно. Очень. Хорошее. Настроение!!! А мои дети летают по миру и всем приносят удачу. Кто хочет маленького дракончика на удачу?

Хотели все.

Роми осталась в полном восторге от дня рождения. Детям очень понравились сказка и её мужественные героини. Воспитательница горячо благодарила за прекрасные сорок минут, которые смогла целиком промолчать. Ей я тоже подарила малютку дракончика на удачу. Принцессы также получили по дракончику, а последний достался мне. Всем хватило.

И только мы с Анной и Эльзой знали, что наиболее интересные моменты в сказку не вошли. Самым весёлым в ней было не выступать в красивых платьях, а обсуждать виды депрессии в полутёмной кухне. Если мы хотим, чтобы нас когда-либо ещё допустили к детям, никто не должен об этом узнать.

Правда, знает кустик анютиных глазок по кличке Клумба. Но он молчит. На всякий случай я поставила дракончика рядом с ним.

Виктория РАЙХЕР,
Иерусалим
Фото: Fotolia/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №16, апрель 2016 года