СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ На что жалуетесь Спасибо, что уберегли от греха
Спасибо, что уберегли от греха
28.07.2016 16:52
А мужа уже забрала другая женщина

Спасибо, что убереглиЯ всю жизнь проработала медсестрой. По долгу профессии приходилось сталкиваться и с попытками самоубийства. Иногда это было проявлением истерики, демонстрацией протеста. Кстати, и такие «театральные» действия порой приводят к плачевным результатам. С криком «Я вам покажу!» встал на краешек подоконника – да не удержался. Но порой мысли о том, чтобы наложить на себя руки, приходят всерьёз.

Лично я уверена, что реальная попытка суицида всегда совершается в состоянии психического расстройства, возможно кратковременного. Обычно люди, которых вернули оттуда после неудачной попытки, сожалеют о содеянном.

Помню случай с медсестрой нашего отделения реанимации. Хорошая симпатичная девушка, назовём её Таней. В больнице работал молодой инженер, следил за аппаратурой – пусть будет Саша, – у него с Таней случилась любовь. Поженились, Таня была счастлива, рассказывала, что муж на руках её носил, исполнял любое желание. В общем, жили как в сказке. Только детей завести не получалось.

Выяснилось, что Саше надо пролечиться. Таня уложила его в нашу больницу, в отделение урологии. Когда курс лечения закончился и жена пришла забирать Сашу домой, оказалось, что его уже забрала другая медсестра, из того самого урологического отделения, старше его на десять лет, мама двоих детей.

Начались Танины мучения. Муж то возвращался к ней, прося на коленях прощения, то вдруг начинал упрекать Таню, что нет детей, она «неполноценная», и снова уходил к другой.

Однажды в период примирения Таня поняла, что беременна. Ждала Сашу с работы, чтобы сообщить счастливую новость. В дверь позвонили, но на пороге стоял не муж, а разлучница. Женщина заявила, что Саша находится у неё, к Тане больше не вернётся, она пришла забрать его вещи. Отодвинув ошеломлённую жену, стала шарить по шкафам. Надо сказать, по комплекции та женщина гораздо крупнее. Покидав вещи в сумку, отшвырнула Таню на диван и продолжила её унижать и оскорблять. Наконец ушла.

Таня хотела встать, но упала, началось кровотечение, попала в больницу. Ребёнка она потеряла. Вернувшись домой, находилась в таком отчаянии, что не захотела жить. Выпила большую дозу сильнодействующего препарата. Её мать, не дозвонившись дочке, почувствовала неладное и прибежала к ней сама с ключами. «Скорая» доставила Таню в наше отделение.

Её удалось спасти. После реанимации долго лежала в больнице. Муж её не навещал, да и не надо. Таня поправилась, но выписывалась измождённым больным человеком, печень оказалась очень сильно повреждена. Позднее, рассказывая о себе, всегда говорила: «Это было какое-то наваждение, ни за что не повторила бы тот ужас, ни один мужик в мире того не стоит!»

Из больницы Таня вскоре уволилась, я потеряла её из виду. От общих знакомых слышала, что она собирается замуж. Очень надеюсь, что у неё всё в порядке.

Признаюсь: четверть века назад я сама оказалась у черты. Атеисткой не была, но и о вере тогда ещё не очень задумывалась. Перед этим пережила тяжёлый период: развод, разъезд, серьёзное преследование со стороны бывшего мужа, бандитские разборки, проблемы с милицией. Оказалась на грани отчаяния, прятала детей.

Мне, обычной законопослушной женщине, пришлось через всё это пройти. Выдержала, выпуталась, и когда уже наступил спокойный период – вот тут накрыло.

Совсем перестала спать. Начались серьёзные провалы в памяти. Страшно было ходить на работу в таком состоянии. Ночами сидела на кровати, без причины накатывал тяжелейший страх, даже ужас. Встать с постели и выйти из комнаты не могла, потому что меня неудержимо тянуло на кухню, к балкону, чтобы спрыгнуть вниз. Удерживала только мысль о двух детях. На работе поняли, что я нуждаюсь в помощи.

В общем, оказалась в психиатрическом отделении с диагнозом «реактивная депрессия с суицидальным синдромом». Врачи удивлялись, что я ещё жива, говорили, что такого состояния большинство людей не выдерживает. Три дня продержали на капельнице, и я проснулась другим человеком, то есть собой прежней. Спасибо им, спасли меня от такого тяжкого греха, а детей – от горя.

Видимо, дано мне было такое испытание, и Бог сохранил меня. Но в тот тяжёлый период я точно была просто сумасшедшей, хотя и временно.

И вот удивительно: помрачение рассудка не случилось со мной, когда я ночью убегала с детьми от бандитов. И не тогда, когда муж скрылся и меня забрала милиция. И не тогда, когда милиция, наконец разобравшись, объяснила мне, что надо найти выход в конфликте двух группировок, иначе детей не спасти. И не тогда, когда вернувшийся пьяный муж, приставив мне к горлу битую бутылку или тряся вниз головой на балконе седьмого этажа, требовал, чтобы я забрала заявление о разводе.

Нет, «сумасшествие» накрыло меня именно тогда, когда я распутала узел, вырвалась из клубка проблем. Видимо, чтобы пройти через это, нужно было мобилизовать все свои невеликие силы, а когда ситуация закончилась благополучно, нервная система и перегрелась.

Конечно, во многом сама виновата. Я вообще доверчива, а тогда ещё была молода, глупа: ведь как только родился сын, сразу начались предупредительные звоночки, и я подала на развод. Но муж любил меня, хотя и по-своему. Однако главное – дети. Дочка училась в первом классе, рыдала, говорила, что не хочет оставаться без папы – мол, у других папы есть, а как же у неё не будет?

Вот я и решила не обращать внимания на фокусы мужа, продолжать жить с ним под одной крышей. Глупо. Надо было разводиться ещё тогда, а не строить из себя жертву. В результате пострадала сама, но психологически пострадали и дети. Меня-то хоть в итоге пролечили психиатры, но какая нагрузка на детскую психику! Это моя вина.

Сейчас, четверть века спустя, я всё хорошо понимаю. Вот так мы самих себя и своих близких загоняем в тяжёлые ситуации. А потом расплачиваемся.

Из письма Ольги,
Москва
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №29, июль 2016 года