Всё было непросто. Прямо перед самой операцией я усомнилась, нужно ли её делать, не навредим ли. Но врач сказал: если не оперировать, мама умрёт – так и выразился. Всё это время я искала в интернете альтернативные варианты лечения, пыталась обсудить их с мамой, врачом, сестрой. Врач усомнился в эффективности таких методик, сестра тоже не поддержала эту идею, и сама мама решила лечиться по классической схеме. Я сильно колебалась, но, не найдя поддержки, согласилась с намеченной стандартной тактикой лечения.

Операцию сделали в областном центре, где мы живём. Всё это время я находилась рядом с мамой, говорила с ней, успокаивала, возила по врачам. Постоянно обсуждала с медиками процесс лечения, ночевала в палате после операции. В этот период я стала верить, что всё делаю правильно, всё у меня под контролем, мы успели вовремя.

Но потом, изучив огромное количество информации, начала опасаться, что дооперационное обследование проведено не в полном объёме. Меня насторожило, что некоторые анализы и обследования маме назначали только после моих вопросов и просьб (я была с ней на каждом приёме). Стала посещать мысль, что я поторопилась, решив лечить маму в нашем городе, что нужно было ехать в Санкт-Петербург на консультацию, а может, и операцию там же делать. Эти размышления просто изводили меня.

Начали химиотерапию, провели три курса, и после компьютерной томографии, сделанной по моей просьбе, выяснилось, что у мамы метастазы в печени. Это был ужасный удар. Теперь я уверена, что это моя вина, результат моей спешки, стремления сделать всё на самом высоком уровне и как можно быстрее. Я не разобралась в ситуации, толкнула маму на операцию без тщательного изучения всех возможных вариантов. Я своими руками начала убивать маму!

Не знаю, что теперь делать. Сейчас срочно собираю стёкла с материалом для биопсии, диск с результатами компьютерной томографии, все заключения и еду на заочную консультацию в НИИ онкологии в Санкт-Петербурге. Только ведь теперь уже поздно! Возможно, метастазы были ещё до операции, но их не заметили, так как компьютерную томографию не делали, только УЗИ. Впустую три цикла химиотерапии, которую мама переносила нелегко. Упущено время. И всё из-за меня! Мне не хочется жить, не могу работать.

И ещё: мне очень хотелось быть сильной, быть опорой, поддержать, успокоить, вселить оптимизм. Так и сказала маме: «Я буду рядом. Я с тобой». И была – до некоторого времени.

Ещё ночуя в палате, куда маму перевезли после реанимации, я заметила, что мне хочется малодушно убежать далеко-далеко, чтобы ничего не видеть и не знать. Но я задавила в себе это чувство и продолжала поддерживать маму. После выписки мне стало очень страшно находиться рядом, но, вопреки своим малодушным страхам, я была с ней постоянно.

Когда начали химиотерапию, меня уже просто душили капельницы, палаты, страдание, узкие коридоры Онкоцентра, я не хотела там присутствовать.

Но как же так? Страдает моя мамочка, потому что в неё вливают химические вещества, разрушающие её организм, а я, здоровая 37-летняя детина, поджав хвост, хочу забиться под кровать, заткнуть уши и закрыть глаза!

У меня портилось настроение, я перестала справляться со своими эмоциями, выражение лица в зеркале – измождённое и недовольное. Мама начала замечать всё это. Боюсь, она считает себя обузой и виноватой в том, что произошло. Вижу, что она очень изменилась, стала замыкаться в себе. Раньше мы любили ездить на природу, ходить по магазинам, разгадывать кроссворды. Теперь мама как будто съёжилась. Мне так её жалко, так хочется обнять и сказать, что всё будет хорошо. Но я сейчас и сама в это не верю.

Галина Ивановна, как мне теперь жить со своей виной, с этим жутким грузом? Как помочь маме не впасть в депрессию? Как выкорчевать из себя малодушие?


Комментарий психолога

Дорогая Дашенька! Чувства, которые мучают вас, переживают 90 процентов людей, у родственников которых обнаружили тяжёлую болезнь. Редко кому удаётся избежать горя потери близкого, да и каждого из нас ждет смертный приговор, вынесенный людьми самой гуманной профессии. Думать о смерти всё время не надо, но и трусить тоже не следует, надо понимать, что каждый, кто рождён, – смертен.

Знаете, самая мудрая для меня фраза – «Блажен, кто верует, тепло ему на свете». Правда, Грибоедов написал её с иронией, а я считаю, что это самая верная позиция. Когда ты понимаешь, когда нутром чувствуешь, что смерти нет, тогда и вся твоя жизнь становится другой. Недаром говорят: кто не боится смерти, тот не боится жизни.

Я уверена, что наше сознание не исчезает. Более того, наблюдая за земной жизнью людей, к сожалению, должна констатировать, что земля – это юдоль, то есть место, где страдают и мучаются. Да, некоторые люди говорят, что они прожили счастливую жизнь, но я ни разу не слышала, чтобы человеческая жизнь была лёгкой, без горя и страданий, потерь и предательства. И, может быть, прав Игорь Губерман: «А вдруг устроена в природе совсем иная череда, и не отсюда мы уходим, а возвращаемся туда?» Поэтому – кто знает, кому лучше: тому, кто остаётся на земле, или тому, кто уходит?

Вы сейчас наблюдаете у мамы признаки депрессии. По мнению доктора Элизабет Кюблер-Росс, которая работала со смертельно больными людьми, человек, которому поставили такой диагноз, переживает пять стадий.

Сначала он отказывается верить в то, что именно с ним произошло такое несчастье. Почему? Потому что у каждого из нас, даже у человека, совсем ни во что не верящего, есть внутреннее очень правильное ощущение своего бессмертия. Да, все умирают, но не я и не сейчас!
Потом человек начинает негодовать, почему с ним такое случилось, и у многих возникают претензии к судьбе, к Богу: за что? Болезнь воспринимают как наказание за грехи. Конечно, это не так, болеют и совсем безгрешные дети. Просто наше тело должно умереть. Кого-то смерть настигает внезапно, говорят: «как ангел взлетел». Со стороны кажется, что это, может быть, хорошо, но не думаю, что это хорошо для бессмертной души. Вот так, без подготовки, – наверное, это для души большой шок.

Затем наступает активная фаза: человек начинает поиск специалистов и средств излечения. Чтобы лечиться, лечиться и вылечиться. Но, как вы, Дашенька, понимаете, если болезнь смертельная, то она неизлечима. Не всякий рак, кстати, неизлечим, очень большой процент заболевших вылечивается или достигает стойкой ремиссии. Но если человеку после длительного и тяжёлого лечения не становится лучше, он осознаёт, что выходит на финишную прямую. И тогда он уходит в себя, закрывается. Такое состояние правомерно назвать депрессивным. Вот здесь очень нужна помощь близких, родных по духу.

Как я поняла, Дашенька, ваша мама сейчас переживает именно эту тяжёлую стадию. Вы хотите ей помочь, ваша позиция заслуживает высокого уважения. Но, Даша, помочь больному может только здоровый духом человек. Созависимый сделать этого не может! Дашенька, милая, вы болеете и страдаете вместе с мамой, вам самой нужна помощь.

Мама у вас – чуткий человек, и, конечно, она видит ваши страдания и винит себя за это. Поэтому, если вы хотите помочь, то вам нужно обозначить границы своего «я» и выйти из патологического слияния с мамой. Ваша мама – это близкий вам человек, но, Дашенька, это не вы, это другая личность, причём человек взрослый, в здравом уме и твёрдой памяти, – следовательно, все решения, касающиеся его жизни и здоровья, принимает сам. Сам, Даша! Вы можете только посоветовать. А у вас должны быть своя жизнь, своё здоровье, интересы, друзья и обязательно – радости. Только будучи здоровым, благополучным, а значит, сильным человеком, вы сможете помочь маме справиться с депрессией.

Какой же выход из четвёртой, самой тяжёлой и длительной, стадии видит человек-ангел доктор Росс? Смирение. Да, Дашенька, смертельно больному необходимо смириться с этим. Что толку негодовать, жаловаться, мучить себя и близких? Смирение бывает разным. Некоторые люди начинают готовиться к переходу в другой мир, заканчивают какие-то свои земные дела, исповедуются. Иногда не священнослужителю, а кому-то из друзей или родных.

Знаю случаи, когда человек упорно не верит в свою смерть, но не сетует на жизнь, не терзает родных и близких, а живёт в надежде, что найдётся некое чудодейственное средство. Душевно он спокоен, примирился со своим состоянием. Доктор Росс считала, что уходить в другой мир нужно обязательно в состоянии смирения. Поэтому, Дашенька, говорите маме что хотите. Главное, чтобы она приняла ситуацию. Можете утешать её тем, что все болеют, но бывает, человек справляется, побеждает недуг. Мол, никто не знает, что с нами будет, может, ты ещё всех переживёшь.

Как всегда в трудной ситуации, человеку помогает забота о других. Если у вашей мамы есть хоть какие-то силы, физические или душевные, она может стать помощницей или поддержкой другим пациентам. Приходя к маме, Дашенька, постарайтесь её грузить своими проблемами, спрашивать совета. Рассказывайте о других знакомых и незнакомых ей людях и опять-таки спрашивайте совета. Уводите её от дум о болезни.

Серьёзно займитесь собой, своим душевным состоянием. Стройте свою, отдельную от мамы, жизнь.

Что ещё обязана сказать вам, Дашенька. Вы как-то забыли, а потому я вынуждена вам напомнить, что мы с вами – обыкновенные люди, и воображать себя Господом Богом как-то неестественно, да и неприлично. Не в силах человеческих держать всё под контролем, человек предполагает, а Бог располагает. Не заноситесь, а то Небо вам ещё и не такой урок преподаст. Вы можете ни во что это не верить, но всё-таки осторожность не помешает.

И второе. Чувства и мысли, одолевающие вас в онкологическом отделении, совершенно естественные – опять же хочу напомнить, что мы с вами не ангелы, а люди. Любой человек, когда попадает в дом страданий и ничем не может помочь совершенно естественно стремится уйти, чтобы не разрывать себе душу. Единственно верный способ реагирования – помочь, чем можешь, но не становиться созависимым, не подключаться к страданиям других людей, даже очень близких. Время нахождения в больнице не должно наносить ущерб вашему психическому здоровью.

Выйдя за ворота больницы, разумно переключиться на другие дела, другие мысли, не застревать. В таком тяжёлом состоянии, как у вас, необходимо баловать и радовать себя, важно понять, что вам не в чем себя обвинить. Оттого, что вы сейчас угробите себя, ваша мама не поправится. Более того, она станет ещё больше чувствовать вину за ваши страдания, если будет видеть вас расстроенной и угнетённой. Помогите себе, вытащите себя из болота депрессии, и тогда вы сможете помочь и маме. Иначе никак.