Решил я недавно проведать знакомого хирурга, посоветоваться на медицинские темы. Андрей – профессионал высшего класса. Раньше работал в реанимации в крупном столичном центре, а ближе к пенсии перебрался в подмосковную клинику, рядом с домом. На больничной автостоянке мне попался настоящий квазимодо – садившийся в машину косоглазый горбун с деформированным лицом, по которому словно гирей съездили. Войдя в кабинет доктора, я заметил у него на столе дорогущий французский коньяк и большую коробку элитных конфет. В шутку спросил:
– Это тебе случайно не тот экспонат кунсткамеры принёс, которого я пять минут назад у больницы видел?
– Случайно – он. Мой благодарный пациент. Уникальный случай, который мне чуть не стоил карьеры лет двадцать назад. Благодаря этому событию я окончательно убедился, что загробная жизнь существует.

И доктор поведал мне эту удивительную историю.

Стоило лишь взглянуть на привезённого в реанимацию изуродованного парня, как становилось ясно, что пациент уже не жилец. Его нашли ранним апрельским утром на пустыре в спальном районе. Какие-то отморозки избили его усиленными бейсбольными битами, почти не оставив шансов на выживание. Переломы костей черепа, рук и ног, повреждение верхней части позвоночника.

Всё, что могли, хирурги сделали, но было похоже, что старания напрасны. Энцефалограмма показывала три прямые линии – смерть головного мозга. Однако упрямое сердце всё ещё продолжало биться. Прямо-таки идеальный кандидат, чтобы стать донором органов.

Пробили информацию о потерпевшем. Виктор Михайлов, 20 лет. Вырос в неполной, неблагополучной семье. Мать недавно умерла, отец – спившийся алкоголик, бросивший семью, когда сыну было три года, и лишённый родительских прав. В детстве парень состоял на учёте в инспекции по делам несовершеннолетних. Имел за плечами ходку на зону за грабёж и нанесение телесных повреждений. По информации, предоставленной участковым, в последнее время Виктор являлся участником районной преступной группировки. И, похоже, выполнял самую грязную работу, стоя на низшей ступени бандитской иерархии. Как и большинство себе подобных, стал жертвой разборок при переделе сфер влияния.

По закону, после констатации смерти мозга, даже если тело ещё живо, пациента можно по умолчанию «пускать на органы», если он при жизни не написал нотариально заверенный отказ на своё несогласие стать донором. И это чуть было не случилось с Михайловым – но в последний момент заместитель заведующего отделением Андрей вдруг воспротивился.

– Уж не знаю, что меня на это подвигло, – сказал мне доктор, разливая коньяк по бокалам. – Но в тот момент возникло стойкое ощущение, что этого делать нельзя, пациенту надо дать последний шанс. Подержать его хотя бы несколько дней и, если мозг не проснётся, тогда уже резать. Знал бы ты, какой скандал мне устроили коллеги! Очень уж понадобились кому-то его органы. Но я упёрся и всё равно настоял на своём. А на третий день на его электроэнцефалограмме вдруг появились признаки глубокого ритма. Просыпаться начал его «мёртвый» мозг! Естественно, после этого уже ни о каком донорстве не могло быть и речи.

После многих недель в отделении реанимации пациент Михайлов был переведён в нейрохирургию. Позже его определили в неврологическое отделение. Выписали с I группой инвалидности.

Самое удивительное, что после полученной травмы восстановившийся мозг Виктора обрёл феноменальные способности к учёбе и научной деятельности. Ещё в больнице у него появилась страсть читать всё подряд. Проглатывал книги с огромной скоростью и моментально усваивал полученную информацию. Умудрился экстерном окончить институт и аспирантуру и стал ценным высокооплачиваемым специалистом в области медицинской и химической промышленности.

Спустя восемь лет с момента своего второго рождения Михайлов неожиданно для доктора Андрея нашёл и навестил своего спасителя, одарил его дорогим коньяком и прочими приятными презентами. И теперь делает это ежегодно, в середине апреля.

– Знаешь, что самое удивительное? – спросил Андрей и сам тут же ответил, не дожидаясь, пока я скажу: – Он всё видел и слышал, пока мёртвый лежал у нас в реанимации! Энцефалограмма показывала три полосы, мы решали, жить ему или нет, а он за всем этим со стороны наблюдал!

Как рассказал доктору сам Михайлов, в дни, когда он был живым трупом, его душа неприкаянно слонялась по реанимационному отделению. В какой-то момент его потянуло куда-то наверх, и у него была встреча с Богом. Ему сообщили, что время ещё не пришло, и отпустили обратно. После чего он вернулся в своё искорёженное тело, каждая клеточка которого отдавала невыносимой болью. И началась его новая жизнь.

– Интересно было бы узнать, что именно он видел по ту сторону жизни, – сказал я. – И какие выводы сделал.

– Об этом Виктор не настроен говорить подробно. Сказал, что это глубоко личная тема и невозможно подобрать подходящие слова, чтобы достойно описать пережитые ощущения. Насколько я понял, Бога он не столько видел, сколько слышал, созерцая ослепительный свет. Видел свою мать и кого-то из умерших родственников и знакомых. Также он испытал погружение в место безысходной депрессии и скуки, где видел кое-кого из погибших коллег по бандитской деятельности. Во всяком случае, я знаю, что раньше он не верил ни в Бога, ни в чёрта, а теперь – довольно религиозен. Постоянный прихожанин одного из московских храмов. Да и я теперь частенько в церковь захожу. На всякий случай.