Началось всё в мае прошлого года. У мамы возникли боли в области груди. Она пошла к врачу, её направили в отделение онкологии на обследование. Там она узнала, что у неё рак груди. Маме назначили специальные курсы химиотерапии, для этого в июле её положили в больницу на две недели. Чтобы врачи могли присутствовать при процедурах. Мама рассказывала, что ей очень тяжело переносить лечение и она так хочет вернуться домой, к нам с папой.

Несколько месяцев ей проводили курсы химиотерапии, из-за которых она почти целыми днями спала и плохо ела. Мы с отцом делали всё возможное, чтобы ей как-то помочь. Наши старания объединились с маминым желанием выздороветь, и наконец врачи собрали консилиум и сообщили: «химия» подействовала, теперь можно делать операцию.

Маму перевели в хирургическое отделение и вскоре успешно прооперировали. Вся наша семья, все родные и знакомые думали, что теперь она полностью поправится и скоро забудет про все эти ужасные процедуры.

Из больницы она вышла в конце декабря и сказала, что ей предлагали остаться там на праздники, но она хотела встречать Новый год дома. Только она не знала, что этот год будет для неё последним.

Чувствовала мама себя не слишком хорошо: упадок сил, клонило в сон. Мы думали, что всё это – последствия операции. В таком состоянии с февраля до марта она старалась выходить на работу и отсиживать полный рабочий день. Близкие, друзья и коллеги радовались, что она идёт на поправку.

Чтобы мама окончательно излечилась, ей назначили курсы облучения. Но вдруг её состояние резко ухудшилось. Она пожаловалась врачам, но они не сразу прекратили облучение, довели его почти до самого конца. Прописали какие-то таблетки, но от них становилось только хуже. Маму отправили домой, предложив вызывать «скорую» в случае, если будет совсем плохо.

Мы все молились за маму, но это не помогало. Однажды вызвали ей «скорую помощь», просили отвезти в больницу, но медики заявили, что не имеют права везти в онкологию. Когда мы настояли, чтобы маму всё-таки забрали, – её возили по городу шесть часов, больницы не хотели принимать.

Наконец её всё-таки госпитализировали в одну из больниц Архангельска, но врачи там ничего не сделали для маминого спасения или хотя бы облегчения её состояния. Ей нужно было подключить кислородную маску, которой не оказалось в больнице. Кстати, в машине «скорой помощи» медики как раз подключали маме кислород – не понимаю, почему в больнице нет самого необходимого!

С каждым днём маме становилось всё хуже. Врачи не хотели назначать никакого лечения и только после скандала начали ставить капельницы. В связи с этим мой папа договорился в областной больнице, что маму положат туда и будут лечить. Но мы не успели её туда перевезти, нам не хватило нескольких часов. Мама умерла.

Когда мы приехали в больницу, нам ничего не говорили, не объясняли, а просто молчали и разводили руками. И нас с папой не хотели пускать к ней. Вот так я в 15 лет остался без мамы. У меня есть отец и небольшое количество родственников.

Моя мама была для меня не только мамой, но и самым лучшим другом. Она проводила со мной много времени, помогала во всём, а сейчас без неё у меня наступила пустота. Мама читала вашу газету, и поэтому я пишу вам и хочу предупредить всех, чтоб вы не доверяли своё здоровье кому попало, вовремя проходили врачей и все необходимые обследования. Ведь ваша жизнь – это самое ценное.