– Виктор Яковлевич, признайтесь: юбилей застал врасплох или успели подготовиться?
– Меня? Мой юбилей? Да я к нему пятьдесят лет готовился! (Смеётся.) Бог даст, буду готовиться и к столетнему… Мне приятно, что в такие годы есть что посчитать, вспомнить, на что самому посмотреть и другим показать. Болтовня – важный талант, особенно в нашей стране, у нас очень любят этим заниматься. В последнее время, когда кто-нибудь начинает со мной спорить, я беру лист бумаги и говорю: давай напишу, что я делал в жизни, а ты напиши, что ты сделал. И у многих оппонентов лист так и остаётся чистым. А вот я к своим пятидесяти могу исписать несколько листов, и это будет не враньё, каждому моему слову есть подтверждение. И то, что я сделал, доставляло удовольствие и мне, и людям. Это такое счастье – быть музыкантом и ещё зарабатывать этим занятием деньги! Я так благодарен Богу за это! Некоторые обо мне говорят: «А почему он всё время лыбится по телевизору?» Мол, вот гад какой. А мне просто нравится улыбаться, вот и всё! (Смеётся.)

– Приятно, когда узнают на улице? Ведь композиторы часто остаются в тени артистов.
– Многие вообще считают, что композитор – это хобби, а не профессия. Если человек пишет музыку, он ещё должен где-то на заводе работать. На самом деле это тяжелейший труд. И когда люди подходят, чтобы взять автограф или сфотографироваться, ты понимаешь, что это тоже оценка твоего труда. И да, это приятно. Может, здесь присутствует тщеславие, но я никому не отказываю.



– Любите с поклонниками поговорить?
– Безумно! Это же обратная связь с теми, для кого и пишу песни. На днях возвращался из Германии, куда летал по деловым вопросам. Я боюсь самолётов и спросил у стюардессы, будет трясти или нет. А она отвечает: «Можно тогда и мне задать вопрос? Какая у вас самая любимая песня?» Подумал и выбрал «Богемскую рапсодию» Фредди Меркьюри. Спрашиваю у стюардессы: «А вам какая из моих песен нравится?» А она: «Никакая!» Мне так весело стало, говорю: «Это суперкомплимент!» Потом что-то меня заело, выхожу к ней: «А что, «Я тебе не верю» – плохая песня?» Она: «Да это моя любимая!» Я говорю: «А у Стаса Пьехи «Она не твоя», а у Славы «Одиночество – сволочь», а у Кристины Орбакайте «Свет твоей любви», а у Валерии «Часики»? Что, плохие песни?» Стюардесса говорит: «Блин, а что, все эти песни вы написали?» Я ей: «А почему ты тогда со мной разговариваешь?» «Я думала, вы просто в жюри сидите на музыкальных проектах и оценки ставите». Вот так!

– А если честно: вам хочется, чтобы все знали автора этих песен?
– Пиар в нашем деле – самое трудное. Я не то чтобы совсем скромный человек. Но никогда не кричу о своих песнях, написал – и ладно. Как минимум, несколько человек знают, чьи это песни: Кристина знает, Лепс, Валерия… Считаю, это большие имена на нашей эстраде. А вот девушка-стюардесса не знает, что я пишу песни, она думает, что я какой-то общественный деятель, который в телешоу поднимает руки и говорит: это – хорошая певица, а это – плохая. Поэтому как минимум до шестидесяти мне нужно быть очень подвижным, работоспособным, чтобы через десять лет все стюардессы знали: песню «Часики» написал я. (Смеётся.)

– Вы человек организованный? Составляли «план на жизнь»: до тридцати успеть это, а до сорока или пятидесяти – вот это?
– Мне ближе принцип «куда кривая выведет». То есть я не планирую свою судьбу, у меня постоянно идёт работа. Но когда беру в свой продюсерский центр артистов, то как бы начинаю выстраивать их жизнь и делаю всё, чтобы в один прекрасный день они не произнесли известную женскую фразу: «Ты забрал мои лучшие годы!» Многим отказываю в совместной работе, потому что не вижу в них артистов. Внешность вижу, вокал слышу, а вот артиста – нет. А бывает человек, как, например, Настасья Самбурская… Кстати, о планах: месяц назад я даже не знал, что она станет одной из важнейших артисток для меня. Но она пришла в мой центр, и мы будем вместе работать.

– Как это произошло? Зрители знают Настасью как актрису кино и театра.
– Это должно было рано или поздно произойти, потому что она безумно талантлива, интересна, в ней есть «код звёздности», я это так называю. В артисте всё может быть не просто хорошо, а прекрасно: внешность, голос, какая-то поддержка влиятельных людей, а вот нет этого «кода» – и ничего не получится. А бывает наоборот. Например, Елена Ваенга. Дорогих клипов у неё нет, обложечной красотой она не блистала и ничего не делала, чтобы стать королевой. Но у неё были песни и особое внутреннее состояние, и люди это сразу заметили и полюбили. У меня большой список молодых артистов, которых я вижу в будущем… Но у меня есть обязательства и перед родными «стариками» – теми, с кем мы уже много лет вместе. Слава, Стас Пьеха, Зара, Валерия, Кристина Орбакайте, Григорий Лепс, Ирина Аллегрова – это люди, с которыми мне хочется работать. И я горжусь сотрудничеством с ними.

– Вы как-то развивали в себе административные способности? Ведь на вас большая организация – продюсерский центр. А это и аренда, и зарплаты сотрудников, и коммерческий расчёт доходности концертов.
– К сожалению, а может, к счастью, я мало уделял этому внимания, по старинке всё измеряю ощущениями. Когда чувствую, что во мне пятьдесят на пятьдесят бизнесмен и творческий человек, я спокоен. Но если начинает побеждать бизнесмен, то есть я слишком много занимаюсь финансовыми вопросами, – меня это удручает. Тогда я говорю: «Хватит! Иначе вы меня потеряете как музыканта». То есть срабатывают некие предохранители и включается композитор Виктор Дробыш, которому наплевать на деньги, на всю логику бизнеса, – сажусь за рояль и сочиняю песни.

– Ну да, вам сложно, вы же не можете перепоручить кому-нибудь: «Напиши-ка песню, пока я тут буду финансами заниматься».
– Могу, но это уже будет не компания Виктора Дробыша, а нечто другое. К счастью, когда «включается композитор», мои сотрудники берут всю нагрузку на себя и всех посетителей отгоняют от моего кабинета.

– «У шефа – творческий запой»?
– Кстати, насчёт запоя! (Смеётся.) Вот я подошёл к пятидесяти годам и хочу поблагодарить одного своего профессионального оппонента, Владимира Владимировича Киселёва. Он очень влиятельный человек, вы можете помнить его как участника группы «Земляне». Иногда кажется, что он вставляет мне палки в колёса, но всё это ерунда, потому что, несмотря ни на что, я ему очень благодарен. Когда был молодым балбесом и играл в его ансамбле, он, можно сказать, воспитал меня своим отношением к людям. У Киселёва было такое выражение: «Я не даю людям второго шанса».

– Что это значит?
– Если ты по глупости напился, подрался, Киселёв сразу выгонял из группы – второго предупреждения не было. Следовать этому правилу очень сложно и тому, кто его ввёл, и тем, кто должен выполнять. Выгоняя певца с гастролей в Киеве, Новосибирске, Владивостоке, ты не только ему создаёшь проблему – в первую очередь ты создаёшь её себе. Но Киселёв был к этому готов и всё делал ради этого железного принципа: не давать второго шанса. Так вот, он умудрился поставить нас в такое положение, что мы боялись «залететь». А как по-другому можно заставить молодых ребят-музыкантов вести себя прилично? Только так! В итоге он меня оградил от алкоголя и наркотиков – а в восьмидесятых мы видели столько, что хватит воспоминаний до конца жизни. Для многих музыкантов это был праздник беспредела. Но в свои пятьдесят я чётко понимаю: мы не были пьяницами, нас обошли стороной наркотики, я никогда их не пробовал, и не потому, что такой правильный, а просто у нас в голове сидели эти слова: «Второго предупреждения не будет». Поэтому как бы сложно ни складывались у нас сейчас отношения с Владимиром Киселёвым, в целом я ему очень благодарен. И думаю, люди именно так должны жить, с чувством благодарности. У меня дети, дело, интересная жизнь, и при этом я здоровый человек, вся эта хрень обошла меня стороной. И кому я могу сказать спасибо? Ему! Моему серьёзному оппоненту, который, возможно, хотел бы, чтобы я убрался с этого «пробега». Вот как сложно устроена эта штука – жизнь.



– Кого из российских музыкантов уважаете?
– Константина Кинчева – он великий. Поколение, которое на нём выросло, останется с ним навсегда, поэтому ему не нужны ни пиар, ни политика. Я сейчас так же к этому отношусь: твой главный спонсор, который так или иначе проголосует за тебя рублём, – это комбайнёр в Краснодаре или таксист в Новосибирске. То есть простой человек, который, невзирая на кризис, купит билет себе и всей семье и пойдёт на твой концерт. И уж поверьте, никакая администрация, никакой депутат не укажут ему, идти на концерт или не идти. Вопрос один: слушает он твои песни или нет? Чтобы шоу-бизнес действительно работал, окупался и не выглядел как праздник дураков, которым некуда потратить деньги, – для этого нужно быть объективным в первую очередь к себе.

– Кого в этом плане считаете лидерами в шоу-бизнесе?
– Тех, чьи песни поют. Это Игорь Матвиенко с группой «Любэ». Это Стас Михайлов; его могут сколько угодно критиковать, но пока женщины встают в зале и хором поют: «Без тебя, без тебя!» – он победитель. Да, многих известных и по-настоящему популярных артистов и музыкантов у нас критикуют. Но если у критиков спросить, что такое тональность второй степени родства, они сразу же замолчат. Теоретические музыкальные познания сами по себе никому не нужны, дипломы композиторов в России каждый год получают тысячи человек. Но если Григорий Лепс поёт песни и, будучи артистом номер один в стране, всё свободное время отдаёт музыке – хотя мог бы уже заниматься чем угодно, – значит он думает о своём музыкальном будущем. И люди это чувствуют и ценят, они видят и его новый материал, и его попытки делать звук на новом уровне. У Лепса сейчас самый качественный звук! Или, к примеру, Ирина Аллегрова, которая с радостью согласилась записать с Айваном песню, хотя ведь могла с высоты своего статуса сказать: «Что я вам, девочка какая-то – дуэты петь?» Но она понимает, что это будет красиво, это будет звучать. Она всё бросает и приезжает на запись. Значит, эти люди не потеряли интерес к самой музыке, и не важно, сколько им лет, они для меня моложе многих молодых, которые спели одну песню и уже устали.

– Много желающих стать певцами или как в случае с космонавтами мода прошла?
– Мне кажется, сейчас все хотят петь! И самое главное, многие из тех, кто хотят, вообще не умеют это делать, прямо как в шутке: «Дворник, хотя и не был близорук, но к очкам привык и носил их с удовольствием». Возможно, думают, что они запоют, а дальше всё само собой образуется. Не образуется. Но всё равно приходят и просят взять в артисты. Так, наверное, всегда было. Уверен, что приходили и говорили: «Я с Меншиковым знаком и к Петру Первому вхож, можно мне как-то устроиться в скрипичный ансамбль?» Возможно, кого-то так и устраивали. Некоторые вот верят, что через постель можно стать артисткой.



– У меня есть вопрос, рождённый исключительно женским любопытством. Вы всегда окружены молодыми красивыми девушками, которые не сводят с вас восхищённых глаз. Но, будучи холостяком, вы женились на самостоятельной женщине с ребёнком.
– И девочкой своею я её назвал! (Смеётся.)

– Вопрос не в том, почему вы женились на Татьяне – она женщина удивительной красоты и какой-то редкой породы. Вопрос в том, как вам удалось противостоять обаянию молодых и активных девчонок?
– У меня даже до Татьяны было такое правило: если вступаешь в отношения с артистом, с которым работаешь, то становишься его заложником. То есть с самого начала на него смотришь, как на великого артиста, и тут не до флирта, не до отношений. Более того, вот это желание зрелого человека иметь отношения с юным существом мне претит. Для меня вообще было бы трагедией, если бы Татьяне на момент нашего знакомства исполнилось лет двадцать. Скорее всего, у нас ничего бы не сложилось. Мы разные с теми, кому двадцать. У нас – «Ну, погоди!», у них – покемоны, у нас одни герои, у них другие. У нас с ними даже музыка разная! Ни то, ни другое не плохо, просто мы пропитаны одним, а они – другим. А ведь помимо секса в жизни много иных вещей, с которыми человек сталкивается каждый день. Согласен, некоторые люди преодолевают эти поколенческие разногласия и умудряются создавать счастливые семьи, но я бы так не смог… Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, у меня даже мысли фривольной не возникает по отношению к тем, с кем работаю. И это доказывает, что в шоу-бизнесе не всё и не всегда решается через постель! (Смеётся.)

– Помните свои мысли при первой встрече с Татьяной?
– Я увидел её и подумал, что встретил самую красивую женщину на земле. Я счастлив и не могу даже представить себя с кем-нибудь, кроме Татьяны.

– На семью время остаётся?
– Я считаю, семья – это главное, всё остальное вторично. Если это интервью сейчас читают люди, которые меня знают, они не скажут: «Вот врёт, скотина!» Своим артистам я так говорю: «Если вы решили выйти замуж или жениться, родить ребёнка – посылайте всех куда подальше, в том числе и меня. Ребёнок – это святое, рожайте! Если что-то отменится из-за беременности – да и пусть отменяется! Главное, чтобы все были живы и здоровы! Хотите жениться – женитесь, разводиться – разводитесь. Если близкий человек не хочет вас видеть певицей – не будьте певицей. Если хотите быть певицей вопреки всему – будьте ею, бросайте того, кто этого не хочет. Главное, будьте в гармонии с собой! Но это вы должны принять решение, а не я». Считаю, что все контракты подобного рода должны основываться в первую очередь на порядочности.



– Про шоу-бизнес вообще-то много плохого говорят.
– Все эти разговоры о том, что шоу-бизнес – грязь, интриги и тому подобное, – всего лишь разговоры. Когда я смотрю передачи о шоу-бизнесе, мне самому становится страшно. Почти в каждой такой программе утверждают, будто продюсеры – ужасные люди, которые всех обманывают. Вот, например, Стас Пьеха. Мы с ним работаем больше двенадцати лет. Пять лет назад у нас с ним закончился контракт, и мы забыли его перезаключить. Всё это время живём без контракта и при этом делим и деньги, и славу. Нас не держит вместе какая-то бумажка, и мы не пытаемся друг друга обмануть, «кинуть». Та же история со Славой, другими артистами. Я спокойно об этом говорю, потому что они – свидетели того, что я говорю правду. Всё это враньё – про непорядочность в шоу-бизнесе. Если уж на то пошло, её хватает везде, например в политике. А в шоу-бизнесе есть и порядочные люди, и нормальные человеческие отношения.

– Вы стараетесь гармонизировать свою жизнь?
– Я стараюсь никому жизнь не портить. Испортив её кому-либо, мы портим её себе. «Песняры» пели: «Разве можно быть злым и несчастным, если рядом рождается музыка?» Я не хочу быть злым и несчастным. И не хочу, чтобы люди рядом со мной были злыми и несчастными. Как счастливый человек, я всем желаю только счастья.