Котята в шкафу
12.10.2016 14:48
Котята в шкафуЛюди земных знаков – они практичные, крепкие, цельные, энергичные. Как моя соседка. Слова «депрессия» и «апатия» для неё – синонимы лени и распущенности. Ей не свойственны комплексы, внутренний раздрай, отчаяние, беспричинная тоска, смутные терзания и прочая интеллигентская гниль.

Она уж точно не болтается после бессонной ночи по дому полдня в халате, задумчиво сыпля вокруг хлопьями сигаретного пепла. Вы спросите, о чём можно думать полдня? О разном…

Эх, мне бы так, как соседке! Бодро вскакивать с солнцем, умываться холодной водой. День-деньской возделывать и обихаживать свой огород, своё цветущее и плодоносящее царство-государство.

Потом удовлетворённо, горделиво окинуть взглядом дело рук своих – и в баньку с веничком. Выпарить с потом здоровую усталость, ополоснуться – и заново родиться и возлюбить весь мир. Окутать чистое до скрипа розовое тело в пушистую простыню.

Потом к телевизору – пить чай и смотреть баловника Диму Нагиева. И уснуть над бесхитростным отечественным сериалом: крепко, без сновидений. А утром встретить очередное рождение солнца… А-а-а, я тоже так хочу (только без Нагиева и сериалов)!

Иногда на меня «находит стих», и я чего-то там неумело копошусь в огороде. И даже частично познаю, какое это наслаждение – приятная опустошающая физическая истома. Чистота и порядок на твоём кусочке земли, чистота и покой в твоих душе и помыслах. А после баньки чистота, и невесомость, и покой тела… Жаль, что меня не хватает надолго, в отличие от соседки.

Она-то не ведает мучительных сомнений. У неё всё получается, всё ладится в её уютных сильных округлых руках. Эти руки хлопочут день-деньской, наводят чистоту, шьют, вяжут. Закручивают банки, выращивают прекрасные розы, пекут пироги, ласкают внуков… Она очень чадолюбива, моя соседка.

А ещё она своими уютными, мягкими недрогнущими руками выбрасывает котят. Смеясь, рассказывает, как напоследок потискает их пушистые тельца, посюсюкает, чмокнет в тёплые пузики – и оставит в лесу у детского санатория.

– Кыш! Ищите себе хозяев! Сытенькие, ухоженные – кто-нибудь подберёт.

Чтобы испуганные котята не жались к ней, а скорей убежали, делает сердитое лицо и топает на них ногами. Но это она так, понарошку пугает, притворяется – на самом деле соседка добрейшей души человек. Иначе как она сразу забывает о них и спит сном праведника? Пожимает плечами: «Это ж не люди».

А меня эти котята преследуют долго… Бродят и пищат в закоулках памяти.

Я не знаю, как в ней это уживается. Идеальная любящая бабушка, буквально облепленная детьми и внуками, – и монстр. Но ведь уживаются в женщине, в любой женщине, ангел и чудовище. Сумасшедшая любовь к ребёнку, ужас при одной мысли, что его могло не быть, – и… Хладнокровное, по медицинской записи, убийство во чреве его не родившихся братьев и сестёр… И ведь не смешиваются мадонна с младенцем и чудовище-детоубийца, как вода с маслом.

Знаю одну женщину: очень нервная, тонкая дама. Вот уж кто воспринимает чужую боль обострённо, как свою собственную. Про таких говорят: сгорает как свечка. Или: живёт с содранной кожей. Недавно скончался её любимый пёс, и она была близка к суициду.

Зато когда один за другим ушли её родители, она на похоронах нанесла едкую мазь в уголки глаз, чтобы хоть для приличия выдавить слезу.

– Может, замкнуло от горя? Так бывает…

Она пожимает плечами.

– Вот здесь, – показывает на сердце, – пусто. Нет, отношения с матерью и отцом у меня всегда были самые нормальные, как у всех. Отжили своё люди – что может быть естественней?

Вы всё ещё спрашиваете, о чём можно думать, думать, расхаживая по комнате, закуривая одну за другой сигареты и сыпля пеплом? И об этом в том числе.

– Почему не стерилизуешь свою кошку? – спрашиваю я соседку. – Останови живой конвейер по производству несчастных котят.
– А то не знаешь! – заливисто, заразительно хохочет она. Она вообще хохотушка, всеобщая любимица, лёгкий, весёлый человек. – Выхолощенная кошка – она ж ленивая, как мужик. Мышей не ловит.
– Тогда хоть по объявлению раздавай. Есть шанс пристроить, пока котята маленькие.
– Внучата плачут. Пускай наиграются досыта, а уж потом…

Потом повзрослевшие котята никому не нужны. Я говорю соседке, что котята – те же дети: им голодно, холодно и страшно. Она покачивает головой, смотрит на меня с жалостью, как на блаженную.

Мне не понять её, а ей – меня. Мы как с разных планет.

Не думайте, что я ах какая вся из себя хорошая, а соседка – злыдня. Она живёт ярко, страстно, втягивая в орбиту своей любви, грея в лучах своей доброты детей, внуков, отца и мать, братьев и сестёр, соседей, коллег…

Кого согрела я? Что я сею вокруг? И у меня есть свои котята, то есть скелеты в шкафу. И я поворачиваюсь и ухожу.

Нина МЕНЬШОВА
Фото: Роман АЛЕКСЕЕВ

Опубликовано в №39, октябрь 2016 года