Дело было давным-давно. Я – молоденькая, прилично зарабатывающая, а поэтому немножко высокомерная девица, иду домой после удачного дня. Иду и замечаю впереди пару: хорошенькая, красиво одетая девушка и её спутник, который как раз сворачивает в кусты по понятной причине. Я вспыхиваю от негодования и мысленно отчитываю парня: ну надо же, среди бела дня приспичило ему в кустики! Перед прохожими стыдно, да и девушка тоже хороша, позволяет такое буквально у себя на глазах – видимо, такие между ними нравы свободные.

Парень, покачиваясь, выходит из кустов, говорит что-то девушке, и она, смеясь, помогает ему застегнуть ширинку. Ну вообще, ни стыда ни совести! Оба хороши! Я возмущаюсь про себя изо всех сил.

И тут они сворачивают на другую дорожку, и я могу рассмотреть их в деталях. У парня вместо кисти одной руки – окровавленная повязка. Аккуратно, явно профессионально наложен бинт, но уже протекает. Вот куда они направляются – в травматологию, мы-то через больничный двор идём. Поэтому молодой человек и шатается – то ли от стресса, то ли от боли ноги не держат, да, может, и выпил; в такой ситуации его трудно обвинять. А девушке, конечно, приходится помогать ему молнию застегнуть.

Город, в котором я жила тогда, шахтёрский, травмы на производстве – обычное дело. Возможно, медсестра на шахте оказала первую помощь и послала в травматологию, к доктору.

А я-то хороша, поборница морали, ишь, кустики меня смутили. Не понравилось, что люди смеются. Да, может, они хохочут оба от радости, что он живой, только рука травмирована. А тут я, на каблучках, фифа, офисный работник, нос скривила.

Уже почти двадцать лет прошло, а до сих пор стыдно за те свои обвинительные мысли.

Другая история. Как-то жду с маленькой дочкой автобус. Дочь в тяжеленной коляске, неподъёмной как танк. Вторые сутки идёт бесконечный нудный дождь, зонт не спасает, и я закрываю его вовсе, всё равно уже мокрая. Автобус стоит на остановке, но двери ещё не открыл, у водителя перерыв. Всё на улице украшено к Рождеству, сверкает, а у меня настроение – как тот дождь: серое, унылое и уже переходит в нытьё. Ну и подумаешь, украсили, кому это надо, напридумали праздников, только деньги тратить на подарки, всё суета, а радости нет.

Рассматриваю попутчиков, все кажутся какими-то нелепыми и некрасивыми, как будто я Кай с осколками злого зеркала в глазу и в сердце.

Наконец-то можно влезть в автобус, я втискиваю свою коляску, сажусь на место, мокрый мех на воротнике пальто противно щекочет шею. Какой-то пассажир пялится на меня через весь салон. Наверное, пьяница, вон нос какой у него подозрительный. Чего ему надо? Ишь, уставился.

«Противный дядька» берёт костыли (оказывается, нога у него загипсована до бедра), скачет ко мне, ласково улыбается и говорит:
– Милая девушка, с Рождеством!

И тут осколок зеркала в сердце тает. Я спохватываюсь, улыбаюсь в ответ: «Конечно же, с Рождеством!» Вот он, праздник, истинный дух его – усатый рождественский ангел со сломанной ногой в рейсовом автобусе. Не ноет, не обижается на судьбу, поздравляет незнакомых людей! Ну и чего я разнюнилась? Мне есть кому покупать подарки, есть с кем встречать Рождество, есть на что тратить деньги, да и сами деньги есть, пусть небольшие… Жизнь прекрасна!

Ещё один случай. Устроилась я на новое место. Всё нравится – и работа, и клиенты, и сотрудники. Кроме двоих. Прямо вижу их – и настроение портится, бурчу приветствие и бочком мимо прохожу, чтобы не остановили меня, чтобы не пришлось разговаривать. Одна из моих «нелюбимых» – старая уже тётка, хорошо за семьдесят, полная, еле ходит с палкой. Ишь, дома ей не сидится. Ну, наверное, деньги нужны, внукам помогает.

А второй – наоборот, молодой парень в инвалидном кресле, какой-то грубоватый, неухоженный, вечно хохочет во всё горло, с ним неуютно, хочется быстрее мимо пройти. На корпоратив приходил с каким-то мальчиком, наверное, племянником. Не похоже, что у самого парня семья есть.

И вот наступает момент: покупателей нет, музыка создаёт праздничное настроение, внутренне любуюсь собой – вот какая я, психологию умею применить, буду знакомиться со своими неприятными сотрудниками. Подхожу, завожу разговор с полной старушкой. Она отвечает на мои вопросы, расспрашивает меня – и в процессе беседы уши мои пламенеют от стыда. Да, недалеко я ушла от той высокомерной, молодой, не знавшей жизни, с ходу осудившей парня с забинтованной рукой… Всё даёт мне судьба уроки, а я никак не выучусь.

Старушка оказалась высококлассным специалистом-электриком. Всю жизнь проработала по специальности, пенсия у неё хорошая, но просят пока не уходить на покой, быть наставником, делиться опытом. Детей у неё трое, всех подняла сама, муж погиб молодым – сбил пьяный водитель, и она с тех пор вдова. Внуки уже взрослые, сами зарабатывают. И почему я думала, что она противная? Милая женщина с нелёгкой судьбой.

Иду на перерыв, чтобы выпить кофе и подумать. А в буфете этот противный парень сидит, что-то рассказывает. Ну, сегодня прямо день такой необычный, узнаю и про него что-нибудь новое.

Тоже откровение: он – отец-одиночка. Сам рос в детском доме, потом был усыновлён, вырос, женился, родился сын. Стало шалить здоровье, оказалось, у него какое-то генетическое заболевание, пришлось сеть в инвалидное кресло. В итоге жена сбежала, оставив ему ребёнка, приёмные родители помогают, но он старается сам справляться, всё-таки он – мужчина, опора семьи.

Да только неприятность случилась: с обода колеса его инвалидного кресла слетела резина, вчера был гололёд, еле успел затормозить, вот и кисть вся в порезах.

Колесо мы ему починили за пятнадцать минут, он поблагодарил: «Спасибо, друзья!» – и покатил, счастливый, по заснеженной дороге к своей машине.

Мне бывает очень-очень стыдно за свои мысли. Какая всё-таки жизнь удивительная, многогранная, разнообразная, а я всё в своём футляре ошибочных суждений, оцениваю людей – «нравится – не нравится». Буду учиться дальше.