Я из послевоенного поколения. Ещё Гагарин не полетел в космос, а я уже перешла в третий класс. Тогда почти все жили одинаково скромно, без излишеств. Страна поднималась из руин. Отношение к родителям было уважительное. Мой отец воевал, мама в эвакуации в Туркмении жила в землянке, собирала колючку в степи, чтобы разжечь очаг, училась в институте. Они не рассказывали об этом нам с сестрой, когда мы были детьми, мы узнали обо всём позже. Отношение к жизни у родителей было серьёзное, как у людей, перенёсших трудности. А мне война казалась далёкой историей, жизнь – весёлой и интересной.

Я часто задумывалась о том, как нас воспитывали. Росли мы правильными и серьёзными девчонками, при этом особых усилий вроде никто не прилагал. Потом поняла. Авторитет родителей – вот что являлось основой нашей семьи. Это задавало тон всему. Если отец нам что-нибудь говорил, мама и бабушка всегда его поддерживали, и наоборот. И ещё мне очень нравилось, что когда принимались семейные решения, всегда учитывалось наше мнение.

Так случилось и в то лето, когда мама вернулась с сестрой из Крыма.

Моя старшая сестра была полной противоположностью мне, скромнице и тихоне. Активная, любознательная, казалось, она находилась одновременно в нескольких местах сразу, всё знала, со всеми дружила. Наш мирный уклад нарушался только в одном случае – когда сестру требовалось усадить за обеденный стол. Не помогали никакие приманки, хотя бабушка всегда старалась приготовить или купить что-нибудь вкусное. Сестра очень плохо ела и расходовала очень много энергии.

А потом, когда проводили реакцию Манту, у неё обнаружили воспалительный процесс. Выяснилось, что он задел бронхи. Чтобы остановить этот процесс на корню, мама два года возила сестру в крымский санаторий – на всё лето и на один месяц зимой.

Я трудно переносила разлуку. Но в тот раз они вернулись весёлые. Сестра выздоровела, и мама обещала больше не уезжать надолго.

По возвращении мама провела ревизию нашего гардероба: скоро мы должны были идти в школу. Сестра стала настоящей девушкой, выросла, щёки зарумянились, пышная коса спускалась ниже пояса. Я тоже времени даром не теряла. Вытянулась за лето так, что мама только ахнула, увидев меня.

Из всего этого следовало, что нужны новые школьные формы, фартуки, а семейный бюджет очень пошатнулся за два года поездок в Крым. Поэтому на семейном совете решили купить новую форму сестре, ведь она старшеклассница. Мою же форму решили пока «отпустить, растачать, притачать», а на следующий год купить всё новое. Белоснежные воротнички, манжеты, банты и новые туфли скрашивали общую картину.

Всё бы ничего, но с чёрным фартуком случилась беда. Мой не подлежал реставрации, решили взять фартук сестры, который тоже оказался коротковат. Но я не была в то время кокеткой и легко согласилась на этот вариант. Меня ведь не заставляли. Мы так вместе решили. Эх, чего только не сделаешь, лишь бы вся семья была в сборе!

Во второй класс я пошла в новую школу, и папа позволил мне самой выбрать учительницу. Я выбрала молодую и красивую. Она всегда приносила в класс старые пожелтевшие наглядные пособия, и уроки её были неинтересными. Зато часто меняла платья, причёски, от неё пахло хорошими духами, и она звонко смеялась. В нашей семье авторитет учителя поддерживался, и папа никогда не говорил мне о своей досаде, ведь он не настоял на том, чтобы я пошла в класс к опытной учительнице.

Учебный год начался шумно и весело. Незаметно пролетела первая четверть. Однажды учительница вызвала меня к доске. Я быстро справилась с заданием, положила мел, повернулась к классу и приготовилась отвечать на вопросы. Но учительница не спешила их задавать. Она по-девчоночьи раскачивалась на стуле, держась одной рукой за край стола, смотрела на меня, и в глазах её играли чёртики.

Вдруг учительница расхохоталась. Я даже испугалась, что она сейчас упадёт со стула. Но она упала своей высокой грудью на стол и простонала, назвав меня по фамилии:
– Где, ну скажи, где ты выдрала этот фартук?

Я не покраснела. Меня обдало огнём. Щекам стало больно от жара. Если бы она обидела меня, я бы простила. Но она обидела моих маму, бабушку, сестру. Она, дочь заведующего магазином, не знала или не хотела знать, как нелегко приходилось нашей семье эти два года.

Я гордо поправила свой фартук и сказала:
– А мне нравится! – и села на своё место.

С этого дня учительница перестала для меня существовать. Дома я ничего не сказала.

Прошли годы. Я встретила эту учительницу, когда сама уже начала седеть. Она, кажется, не изменилась: всё то же безмятежное выражение лица и ни единой морщинки. Чтобы не здороваться, я перешла на другую сторону улицы.
А через день моя мама пришла с прогулки сконфуженная. Оказалось, она часто гуляет по аллее, где любит бывать учительница. Со свойственной ей непосредственностью она подошла к маме и сказала:
– Ваша дочь очень невоспитанная. Она со мной не поздоровалась.

Мама не поверила, но решила поговорить со мной. Пришлось рассказать ей о том, что случилось когда-то в школе. У мамы изменилось лицо:
– Как она могла! А почему ты молчала?
– Мамочка, – сказала я, – зачем было рассказывать? Мы ведь тогда обо всём договорились. И вы никогда меня не обманывали.

При следующей встрече мама объяснила моему педагогу, что дочь её воспитана хорошо: хотя она и была ещё ребёнком, не стала спорить с бестактным педагогом, привлекая родителей. А вот учителю за свой дикий поступок следовало бы извиниться.

Большая беда, когда учителями становятся невежи. Ведь это только кажется, будто дети просто живут рядом. Они наблюдают, анализируют и рисуют свою картину мира, где главными являются их родители. Дети приходят в школу с уже сформировавшимися представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. И учителю не позволено рушить эту картину. Он не имеет права говорить плохо о ребёнке, унижая его в глазах родителей. Тем более – говорить плохо о родителях при ребёнке.

Цель педагогической беседы – не доказать, кто в доме хозяин и «какая плохая ваша девочка», а обозначить проблему, чтобы вселить в родителей уверенность: совместные усилия приведут к успеху. Не упрекать и поучать, но слушать и понимать. Способность к конструктивному общению – это профессиональное качество учителя. А авторитет родителей – большое подспорье в работе с детьми.

Похоже, что ваша учительница, Марина, начисто лишена педагогического такта и чутья.