СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня Иностранная гражданка с ценным грузом внутри
Иностранная гражданка с ценным грузом внутри
04.05.2017 17:47
ИностраннаяКоста-Рика. Я всегда знала, что она где-то есть. Страна, девиз которой «pura vida» – «правильная жизнь». Там пьют выдержанный ром, курят крепкие сигары, танцуют жаркую сальсу и не следят за временем. Согласно Всемирному индексу счастья, это самое счастливое государство на планете. Возможно, потому что здесь ещё в 1949 году отказались от армии и направили все высвободившиеся средства на образование и здравоохранение. А может быть, костариканцы не знают тоски и печали, потому что живут в заповеднике, затерянном между двумя океанами – Тихим и Атлантическим. Треть всей территории – национальные парки. Именно поэтому название страны в переводе с испанского означает «богатый берег».

Да, но что мне до всего этого, – думала я, сидя на пятнадцатом этаже и на седьмом месяце беременности в своей однокомнатной квартире в Марфине. Душу рвала на части глухая московская осень. Так хотелось перенестись туда, где летают разноцветные попугаи, пахнет свежевыловленной рыбой и где ночью можно потоптать звёзды, отражающиеся в отполированном морем шелковистом песке. Я где-то читала, что мечты сбываются, если их сбывать.

Уже через пару дней самолёт нёс меня с мужем в столицу Коста-Рики Сан-Хосе. Все кричали вслед: «Сумасшедшая! Что ты делаешь? На таком сроке опасно летать! Где ты собираешься рожать? На какие шиши?» Меня волновало только одно – лишь бы пустили в самую счастливую страну. Ещё развернут из-за чересчур большого живота.

Спасла компания развесёлых американцев, которые начали отмечать прибытие в рай ещё до посадки. В аэропорту их с почестями встречал наряд полиции, поэтому пограничникам было не до меня.

Первые пару дней провели в пригороде Сан-Хосе – Санта-Ане. Здесь живёт Анна Иринина по прозвищу Святая Анна, с которой мы познакомились в интернете перед самым моим отъездом. Русская девушка из Санкт-Петербурга, мать двоих детей, глава благотворительной ассоциации «Русский дом». Она-то и открыла секрет, что в Коста-Рике можно родить бесплатно. В стране действует программа поощрения материнства, которая распространяется на каждую беременную – будь ты хоть костариканка, хоть американка.

Утром вместе с Аней мы отправились в поликлинику, чтобы встать на учёт. Первое, что поразило, – в городе нет тротуаров! Когда испанские конкистадоры проектировали дороги, машин ещё не было, а люди и лошади мирно уживались друг с другом. Со временем железные повозки заняли всё пространство, и местным жителям пришлось научиться лавировать между автомобилями. Может быть, поэтому здесь так поощряют материнство, подумала я, увернувшись от очередного мотоциклиста.

В регистратуре сидели две мучачи. Так здесь называют девушек до тридцати. Одна – модельной внешности: высокая, стройная. Идеальное завершение годового посещения фитнес-клуба. Однако во взгляде – недовольство собой, напарницей, работой, да и самой жизнью. Вторая – полная противоположность. Водопады складок во всех местах и попа размера XХL+. В прекрасном расположении духа и с чёртиками в маслянисто-чёрных глазах.

Оказалось, что такая разница в поведении и настроении не случайна. Но об этом позже.

Народу в поликлинике было много. Мы встали в очередь. Очередь взволновалась. Стали показывать на мой живот и в сторону пустого окошка регистратуры. Оказалось, пенсионеры и беременные идут по отдельному коридору. Это приятно, хотя пенсионеров здесь немало.

Завели карточку пациента, спросили адрес. Аня продиктовала: «Четыреста метров на юг от ресторана «Севиче дель Рей», дом цвета папайи». Я подумала, что нас примут за сумасшедших. Но улыбчивая костариканка записала всё слово в слово. Как отсчитать четыреста метров на юг, когда здесь такая жара, что юг везде? А папайя снаружи жёлто-зелёная, а внутри – оранжево-розовая.
Адреса в Коста-Рике имеют чисто описательный характер: «Сто метров на север от «Макдональдса», тёмно-зелёные ворота с белой надписью наверху» или «250 метров на восток от церкви, дом с красной решёткой». Никаких улиц и номеров домов.

Сложнее всего приходится туристам, когда им указывают направление по старой памяти: «Площадь напротив бывшего американского посольства». Попробуйте введите такой адрес в навигатор!

Однако через пару недель всё становится просто. Отсчёт идёт от городской церкви. Алтарь смотрит на восток, а ты смотри по сторонам света. Один квартал – сто метров, и если написано «четыреста», значит, четвёртый перекрёсток. Правда, с цветом папайи нужно угадать.

В целом поликлиника Санта-Аны почти ничем не отличается от моей районной. Только нет гардероба для верхней одежды. И плакаты на стенах рассказывают не о том, как уберечься от гриппа зимой, а о том, как спастись от вируса Зика, лихорадки денге и болезни Чикунгунья.

Здесь я впервые поняла, что такое по-настоящему бесплатная медицина. Молодой врач с внешностью Алена Делона выписал мне фолиевую кислоту и железо. Ему бы на съёмочную площадку, а он тут больными занимается, подумала я, читая рецепт по-испански. Услышав мой вопрос, где можно купить, он удивился: «Купить? В три часа дня получите в нашей аптеке».

После того как меня поставили на учёт в районной поликлинике, нужно было зарегистрироваться в центральном госпитале Сан Хуан дэ Дьос в Сан-Хосе. Как вам название? «Госпиталь Святого Хуана Божественного в городе Святого Хосе»! Это самое крупное медучреждение во всей Коста-Рике. Старинное здание в колониальном стиле с внутренними двориками и анфиладами. Сотни людей, десятки окошек и электронные очереди. Суета, как в международном аэропорту. У каждого своё направление, свой выход и свой посадочный талон.

Я, как обычно, с пенсионерами в одной очереди. Обрастая бумагами и справками, перехожу из одного кабинета в другой. Под конец этого многочасового путешествия мне выдают анкету, где нужно указать вероисповедание; возраст, в котором начала расти грудь; фамилию-имя-отчество родителей и сведения о том, как добралась до госпиталя. Жизненно важные вопросы. Говорить следовало правду и только правду. «Доехала на автобусе, сопровождал дон Андрей», – конспектировала мой честный рассказ молоденькая медсестра. Она же присвоила мне с этого дня официальный статус – «иностранная гражданка с костариканским грузом внутри».

По моим подсчётам, до важного события оставалось два месяца. Теперь можно ехать на побережье. Вот только на какое? Территория Коста-Рики чуть превышает территорию Московской области. Но крохотной стране достались пляжи Тихого океана и Карибского моря. Хочешь услышать ритмы регги, заплести дрэды и оторваться на пляжной дискотеке – покупай билеты на Карибский берег. За тишиной и покоем нужно отправляться на Тихий океан. Что мы и сделали.

Выбрали на карте небольшой посёлок Эстерийос Оэсте неподалеку от известного туристического города Хако. Жильё здесь стоит около пятисот долларов в месяц. В объявлении было сказано: скромные, выделяю это слово, апартаменты на втором этаже: две спальни с кондиционером, кухня-гостиная, два балкона, всего один туалет и одно место парковки. До моря – шестьдесят метров во время прилива, и сто – во время отлива.

Выйдя из автобуса, я впервые почувствовала влажную тропическую жару. Погода в Санта-Ане похожа на тёплое московское лето. Горный воздух по ночам охлаждался до девятнадцати градусов. Здесь же полуденное солнце плавило асфальт. Однако с каждым шагом в сторону океана градус снижался. Лёгкие надувались, как паруса бригантины, йод обволакивал горло, соль приятно пощипывала губы. «Вот так сбываются мечты», – подумала я, глядя на волны, разбивавшиеся о мои щиколотки.

Мы заселились в апартаменты. Всё соответствовало рекламе. Маленькая деталь – в душе не было горячей воды. Когда в августе в Москве отключают горячее водоснабжение, ты находишься в равных условиях с природой. За окном +18, в трубе – примерно так же. У нас же на берегу +30, а вода течёт с гор, поэтому +10. Охладитесь, кабальеро и сеньориты!

Гораздо приятнее ополоснуться под тропическим ливнем. Мы попали в самый сезон дождей. С шести вечера небо начинало грохотать и сверкать, обрушивая тонны воды на хлипкие крыши хостелов и рыбацких хижин. Молнии, как ночные фейерверки, освещали всю деревню. Петухи драли горло в три утра, думая, что уже наступило утро. Вслед за ними просыпались тысячи маленьких крикливых зелёных попугаев. Весь этот шум будил огромных разноцветных попугаев ара. Они живут парами, летают парами и скандалят тоже парами.

Ровно в шесть, с первыми лучами солнца, джунгли замолкают. Но тут встают дети, которым пора в школу. В дорогу их собирают мамы, папы, дяди, тёти, братья, сёстры и прочие родственники. Все они трещат громче любой птичьей стаи. На улице появляется неуклюжий потрёпанный автобус. Раскачиваясь, тяжело дыша, тормозя и двигаясь задним ходом, он с трудом вписывается в узкие прибрежные улочки, то и дело цепляя пальмы. Кокосы с грохотом падают прямо на крышу нашего дома, отчего трясёт уже меня! Ну сколько можно!

Наконец последние ученики на ходу запрыгивают в распахнутые двери автомонстра, и вопли прекращаются. На некоторое время наступает затишье. Ровно в семь встаёт сосед через стену и начинает заниматься своим любимым растением. Я в жизни не видела куст, окружённый такой заботой. Утром, пока не жарко, он выносит его на солнце. Днём прячет в тень. Во время мелкого дождя выставляет на балкон. Как только начинается ливень, убирает в укрытие. Постоянно подкармливает какими-то растворами то из лейки, то из пипетки. Уходя на работу, запирает своего питомца на несколько замков. Однажды мне даже послышалось, что он сказал: «Не скучай». В ответ ухоженные, обласканные, такие любимые листочки конопли прошептали: «Возвращайся скорее…»

Моя психика требует перезагрузки. Срочно в океан! За шестьдесят метров до пляжа можно увидеть самые невероятные экземпляры флоры и фауны. Из-под ног, шурша длинными змееподобными хвостами, выскакивают огромные коричнево-оранжевые игуаны, полосатые белки кидают тебе на голову какие-то экзотические орехи, пауки тревожной раскраски преграждают дорогу тонкой узорчатой завесой, неуклюжие стервятники тяжело взлетают с сухих веток, синие бабочки размером с ладонь садятся то на плечи, то на волосы, цветы всех оттенков и фасонов дурманят сладкими южными ароматами. Наверное, именно так было когда-то в раю… Да здравствует «pura vida»!

Но времени мало. Солнце стремительно поднимается из-за гор, прогоняя всех купающихся и прогуливающихся туристов в тень раскидистых деревьев. Местные не обращают внимания на палящие лучи, хотя даже в воде не снимают футболки. Они приезжают на отдых целыми семьями. В Коста-Рике береговая линия принадлежит всем или заповеднику. Будь ты хоть пятизвёздочный отель, твои владения обрываются за тридцать метров до волны, поэтому семейный мини-лагерь можно встретить на любом пляже.

Обычно он состоит из бабушки, она же тёща. Её дочь – она же жена и мать. Зять – муж дочери и отец детей. Два-три ребёнка. И маленькая собачонка. Три раскладных кресла, стол. Ящик из пенопласта, внутри лёд, в котором охлаждаются бутылки с колами-фантами и пара баночек пива для папы. Все хрустят чипсами из бананов и запивают газировкой. Возможно, поэтому здесь очень много пышнотелых красавиц. Причём в нижней части тела. Но они нисколько не комплексуют: «Мы не толстые, мы аппетитные». Такие мучачи всегда в прекрасном расположении духа. Видимо, спрос рождает предложение.

В нашем посёлке они все ещё и на одно лицо. Щекастые, курносые, с выпученными чёрными глазами – персонажи диснеевских мультфильмов. Кассир в магазине, девушка у калитки, официантка в кафе на пляже, продавец фруктов… Первые пару дней я вообще не могла понять, как она везде успевает. Потом решила, что это сёстры. Но когда их количество перевалило за десятки, поняла, что это естественный отбор. Природа оставляет здесь самых востребованных.

Единственная худощавая женщина на берегу – Марта, жена единственного рыбака в нашей деревне. Такой же тощий, жилистый, прожаренный солнцем Майнор живёт по классическому хемингуэевскому сценарию. Выходит в океан только за тем, чтобы поймать большую рыбу. Всякую мелочь, попадающую в сети, отпускает на волю. Жалко. Если спросить, чего наловил с утра, есть три варианта ответа: «Слишком высокие волны – не пошёл в море»; «Пошёл в море, но клёва не было»; «Маньяна» (то есть расслабьтесь и приходите завтра). И плевать ему на туристов.

– Я – беременная. Мне нужны кальций, белок и всякие там омеги. Помоги, – сказала я ему прямо.

Майнор проникся – стал оставлять в сетях то двухкилограммовую корифену, то упитанную макрель. Но поскольку в море старик выходил не каждый день, мы решили попробовать рыбачить сами. Купили катушки, леску, грузила и крючки.
– У нас это называется донка. Ею только с лодки ловить. Или на песчаном берегу. Здесь, в камнях, на одних крючках разоримся, – мрачно заметил муж.

Ан нет! Только я закинула леску, как почувствовала – клюёт! Подсекла что было сил! На том конце оказалась большая рыба! Я чувствовала её, как тот старик из рассказа Хемингуэя. Вместо того чтобы наматывать снасть на катушку, побежала к берегу. Метров через сто, когда упёрлась в джунгли, решила обернуться. Мой улов лежал на песке и давился кислородом. Это была рыба фугу. Моя давнишняя знакомая ещё по Эквадору. Её не едят даже стервятники.

Муж валялся, давясь от смеха. В общем, с рыбалкой у нас не сложилось. Как, впрочем, и у всей Коста-Рики. Два океана, а приходишь в магазин – лежит дорогой замороженный лосось из Чили, тиляпия из Китая и местная труча из пруда…

Пока шла с пляжа, ко мне подбежали несколько девочек и попросили потрогать живот. Наверное, у них есть такая примета на удачу, подумала я. В этот момент мой «костариканский груз» как-то по-особенному зашевелился. «Покидаем эту базу, – сказал мне внутренний голос, – и возвращаемся в место приписки к Святому Хуану Божественному в город Святого Хосе».

Чтобы добраться до столицы на общественном транспорте, нужно быть хорошим математиком. Расписание есть только в крупном городе, где начинается маршрут. Хочешь узнать, во сколько автобус прибудет на твою остановку, – раздели расстояние на скорость, затем приплюсуй пробки, учти возможные аварии на дорогах. Поездка длиной в шестьдесят километров может растянуться на весь день. Для местных жителей это развлечение. Пока ждёшь автобус, можно познакомиться с новыми людьми, узнать последние новости и сплетни, отдохнуть от работы и даже как следует выспаться.

Поиски жилья в Коста-Рике – тоже увлекательное занятие. Практически каждый второй дом продаётся, а каждый пятый – сдаётся. Такое впечатление, что всем куда-то срочно понадобилось уехать. При этом никто не торгуется, поэтому выцветшие от солнца таблички «se vende» («продаётся») висят на заборах десятилетиями. Апартаменты предоставляются в аренду в основном без мебели, но в каждом есть хозяйственная раковина, состоящая из двух отделений. Одно неглубокое, с ребристым дном, – для стирки, во второе можно набрать воду, чтобы прополоскать бельё. Очень удобно. Раньше я такого не встречала. Договор заключают на год, реже на шесть месяцев. Меньше – редкое исключение.

На одном из сайтов мы нашли бревенчатый дом, который чем-то напоминал русскую избу. На склоне горы, в тени раскидистых деревьев, с огромным балконом-верандой. А какой вид! Недорого, и на три месяца!
Поначалу нас эти «бархатные» условия не насторожили. Время срочно ехать в госпиталь…

Из воспоминаний мужа: «Приёмное отделение – огромная сортировочная база человеческих судеб. Переломанные руки, ноги и шеи – в хирургию. Тех, кто ещё цепляется за жизнь, – в реанимацию. Нас, которые dar a luz, что в переводе означает «дающие свет», – в родильное отделение. Пру везде как танк. Иностранец, без языка. Им проще меня пропустить, чем объяснять, что туда нельзя без пропуска. Петляю по этажам и коридорам. Ставлю зарубки на поворотах, иначе второй раз не найду. Мы здесь экзотика. Медсёстры снисходительно закрывают глаза при виде бородатого мужика, который сопровождает свою «эспосу», то есть жену, до койки. И роженицам, переваливающимся, как пингвины, с ноги на ногу, будет о чем поговорить.

Работа в родильном отделении не останавливается ни на минуту. Раздвижные автоматические двери впускают одного человека, а выпускают уже двоих. В небольшом помещении, где будущие папы ожидают результатов своей работы, стульев на всех не хватает. Да мне и не сидится… Вот бы лучше уступили место для зарядки телефона.

Мы все томимся в ожидании и эсэмэсимся с любимыми. Аккумуляторы разряжаются, а розетки всего три. В этот момент двери открылись, и медсестра вынесла мне мобильник Нины. Началось. Я метался по коридору. Тропический ливень рассекал ночь. Двери снова распахнулись – в пластиковом контейнере мне вывезли дочь. Она посмотрела на меня и чихнула. Будь здорова, моя девочка!»

Здесь к родам относятся просто. Если нет осложнений, выписывают через сутки. Так что на следующий день мы были дома. Уже втроём с нашей тикийкой. Любой ребёнок, родившийся в Коста-Рике, автоматически становится гражданином страны, а местное население называет себя «тики».

Коляски, кроватки и прочие детские вещи в русской диаспоре Коста-Рики передаются по наследству. Наша покровительница Анна всегда знает, что у кого вышло из возраста и кому это нужно передать. За мелочами мы отправились в самый большой торговый центр Сан-Хосе. Ассортимент товаров ничем не уступает московскому. Те же бренды, те же цены. Только в спортивных магазинах вместо лыж – доски для сёрфинга, а ещё нет бутиков с шубами и дублёнками.

Самое интересное происходит в супермаркете. Для покупателей устраивают презентации-дегустации: йогурты, ветчина, сосиски, хлеб, печенья, соусы и джемы. В центре внимания – столики с вином. У многих не сразу получается распробовать, поэтому приходится прикладываться снова и снова. Таким клиентам терпеливо наливают очередной мини-бокал и в десятый раз рассказывают про сорт винограда и страну-производителя. В целом продукты на прилавках – такие же, как у нас. Однако есть особенности: много кукурузной муки и выпечки из неё, сметана с солью, помидоры невкусные, молоко двух-трёх видов, но по единой государственной цене во всех магазинах. Яблоки стоят, как у нас ананасы. И наоборот. Папайю, манго и маракуйю продают на вес и недорого. А свёклу и сладкий перец – только поштучно. Огромные огурцы-пепино, которые в России оставляют на семена, здесь режут в салаты. А маленькие огурчики – дефицит. Фермеры называют их «бэби-пепино» и заламывают цену, как за красную икру. Икру, кстати, здесь не едят. Так же как гречку, селёдку и чёрный хлеб.

Дом встретил нас деревенским уютом. Лошади за забором, собаки под дверью, пауки на потолках… Арахнофобия – это боязнь паукообразных. А арахнофоб – это я. Впадаю в истерику при виде шевелящихся лап любого членистоногого, теряю сознание от какой-нибудь домашней косиножки. А тут – россыпи чёрных блестящих пауков по углам и плотная белая паутина, из которой можно вязать пуховые платки… Б-р-р… Впрочем, муж посчитал, что иметь дома такой отряд охранников – большая удача, ведь в сети попадают комары и прочие мушки. Но я осталась глуха к этим доводам. День начинается с обметания стен и углов, криков и тоске по моей московской квартире на пятнадцатом этаже. Ночью все страхи превращаются в кошмары. Мой тревожный сон прерывали огромные летающие тараканы, которые врезались в балдахин над кроватью и с грохотом падали на пол. Мы уничтожили все коврики, потому что это любимое укрытие чёрных скорпионов. Муравьи-листорезы проложили маршрут через наш балкон.

Я всё чаще навещала хозяйку и жаловалась ей на дом-зверинец. Она разводила руками: «Хочешь жить в Коста-Рике – привыкай». Однажды на матрац заползла гусеница фланелевой моли. Маленький пушистый комочек. Под волосками на её теле – шипы с ядом, который парализует лимфоузлы и причиняет сильную боль. Я придавила чёрную личинку ногой, запрыгала от боли и приложилась к ней ещё два раза. Ожоги, зуд, а потом шрамы.

Уровень опасности проживания в этом «уголке Дурова» поднялся до красного. Оказалось, что «шушели», как мы прозвали опасных гусениц, живут и размножаются в дереве. Возможно, зимний ветер выдувал их из щелей, или дом решил от нас избавиться, но теперь непрошеные гости стали появляться каждый день. Однажды ночью, спускаясь по лестнице, я едва не наступила на змею!!!

Шёпотом-криком, чтобы не испугать ребёнка, я разбудила мужа. Он спросонья с трудом соображал, так что просто отрубил ей голову. Потом долго переживал. Оказалось, это был маленький удав. Как жаль, что мы не знаем своих врагов в лицо! В Коста-Рике много змей, есть и смертельно ядовитые. Но кто среди ночи будет искать в интернете, какому виду соответствует чёрно-жёлтая окраска и что означают мозаичные пятна.

В общем, мы решили оставить это жильё арахнофилам и любителям живой природы вроде Николая Николаевича Дроздова, а сами переехали в Сан-Хосе. Поселились в бетонном доме на третьем этаже. Без балкона и насекомых.

Теперь не осматриваем потолок, прежде чем войти в спальню, и без страха обуваемся, не ожидая встретить в тапочке укрывшегося от зноя чёрного скорпиона. Из окна гостиной видно облака, в которых пропадают взлетающие самолёты. Как часто в Москве, провожая их взглядом, я думала: «Куда вы летите? Почему без меня?» Сейчас, глядя на растворяющиеся в небе «Боинги», я тихо спрашиваю: «Куда вы улетаете? Зачем?»

Нина МИЛОВИДОВА
Фото автора

Опубликовано в №16, апрель 2017 года