Я родилась на Украине в обеспеченной семье. Работал один отец, мать же только ныла, что нет денег, лишнюю игрушку мне ни разу не купила. А когда родилась моя младшая сестрёнка, мать вообще перестала меня замечать, будто я и не дочь ей. Вечно получала от неё подзатыльники, чтобы не путалась под ногами. Отец меня любил, но всё равно, когда возвращался из рейса, всё внимание уделял младшенькой.

С возрастом я стала понимать, что отец мать не любил. Зачем женился, не знаю, может, по залёту, или она его приворожила. У них постоянно случались склоки и скандалы. Отец старался приехать ночью и с утра пораньше уехать.

Чем старше я становилась, тем больше мне поручали сидеть с сестрой, возиться в огороде. Кухня тоже была на мне, так как мать готовить не любила и не умела. В общем, я стала падчерицей в родном доме. Только старенькая бабушка была мне подружкой, с ней я делилась своими секретами.

К 16 годам научилась рисовать и пошла работать. Дома житья не было, и я с подружками поселилась на съёмной квартире, вечерами мы ходили на танцы. Однажды ко мне на улице привязалась цыганка и сказала:
– Замужем будешь два раза, если не три, двоих детей родишь. Судьба не сладкая ждёт, жить будешь там, где много снега.

Я только пожала плечами.

Потом познакомилась с будущим мужем Володей, переехала к нему. Он жил с родителями. Думала, теперь у меня своя семья и всё будет хорошо. Но муж работать не любил, его содержали родители. Если я начинала ругать мужа, свёкры затыкали мне рот.

Родился первенец Ромка, в это же время муж переспал с моей подругой. Я вернулась к родителям – а куда деваться? Мать стала меня бранить: вот, бросила хорошего мужа. Только бабушка мне обрадовалась, но она вскоре умерла.

Володя бегал за мной, просил вернуться. Я ответила, что вернусь, только если он уйдёт от родителей. Согласился.

Сняли комнату в коммуналке, родилась дочь Ира. Но муж так и не изменился, денег не хватало. После крупной ссоры он меня избил. Мы развелись, и с тех пор ни Володи, ни алиментов я не видела. Снова перебралась к родителям, где мать подстрекали её злобные сёстры: мол, надо гнать меня с выводком.

С трудом устроила детей в садик, где сама подрабатывала – рисовала плакаты и расписывала стены. Пять дней в неделю торговала на рынке вещами, которые привозили из Канады знакомые. На выходные возвращалась проведать детей. Крутилась как могла, уставала, ночью плакала в подушку, чтобы никто не видел.

Мужики ко мне липли – симпатичная была, а я и смотреть на них не могла. Шёл 1988 год. Я в кинотеатре рисовала плакат для фильма «Холодное лето пятьдесят третьего», а сзади стоял Бенедиктович – его у нас считали предсказателем. И вот он сказал:
– Красивая ты девка, но судьба твоя тяжёлая. Уедешь туда, где холодно, и назад не вернёшься.

Я только посмеялась над его словами: куда это я уеду? О цыганке и её словах и не вспомнила.

Тогда же ко мне привязался молоденький лейтенант Юра. Его переводили служить на Север, он сказал, что без меня не поедет. Куда деваться? В родном доме для меня места не было, там всё только для сестры, которая сама, как и мать, палец о палец не ударит. Ну и раз терять нечего, я решила уехать.

Мать предложила мне написать заявление, что отказываюсь от сына. Она оформит над ним опекунство и станет получать на него деньги: «Лишняя копейка всегда пригодится». Но как я могла отказаться от своей кровинки? Чего она только не делала, я – ни в какую! Правда, договорились, что временно оставлю ей детей, а когда обустроюсь на новом месте, заберу их.

Я вышла замуж и уехала в неизвестность. Кругом сопки, болота, комары… Куда меня занесло? Настроение на нуле, сижу реву – тут-то и вспомнила оба предсказания!

В гарнизоне работы не было, устроиться смогла только кочегаром. Через какое-то время мужа отправили в командировку. Юра мне сказал:
– Чего одна-то будешь сидеть? Поезжай и привези дочь, а сын пусть пока там первый класс окончит.

Дочь я привезла. Но после командировки мужа будто подменили, стал гулять, выпивать, распускать руки. Не знаю, что произошло, – Юра решил повеситься. Спасли. Потом он сказал, что хочет своих детей. Но у меня случился выкидыш, сама чуть не умерла, несколько дней находилась в коме. Потом мои не родившиеся двойняшки часто мне снились.

Поехала забирать сына, а он не захотел со мной уезжать, сбежал. Уж не знаю, что Ромке обо мне наговорили мать и тётки.

Потом от матери пришло письмо, что умер отец. И ещё там были такие слова: «Приезжай и забирай свою скотину!» Вот так. Но если внук не нужен, зачем его настраивать против меня?

А дома свои проблемы – не могла оставить дочь на пьяного отчима. Приехала, когда отца уже похоронили. Сын, к тому времени окончивший девять классов, всё-таки позволил себя увезти.

Мужа перевели в другую часть, а я с ним не поехала. Развелись. Роман окончил школу с отличием, поступил в мореходку. Затем ушёл в рейс на практику, хорошо там заработал, купил мне телевизор, стиральную машину, видеомагнитофон. Помог сестре Ире поступить в питерский вуз – там она и осталась. Мы теперь с ней как подружки, делимся всем.

А потом сына призвали в армию. Сам напросился в Чечню. Вернулся с нарушенной психикой. Купили ему жильё. Устроился в полицию и поступил учиться заочно. Сейчас уже капитан.

Из военного городка я тоже перебралась в город, завела цветы, как всегда мечтала, но они никак не хотели цвести. И зацвели, только когда мне сообщили о смерти матери.

По завещанию родительский дом достался нам с сестрой. Она его сдавала, так как у неё уже было своё гнёздышко, денег за аренду мне не высылала, всё забирала себе. Уже много лет меня не пускают на мою половину дома. Вот и не верь предсказаниям: «Жить будешь далеко и назад не вернёшься!»

Вскоре Роман познакомил меня со своей будущей женой Милой. Из разговора я поняла, что она замужем, но дело идёт к разводу; я была не против – сыну с ней жить. Рома сказал, что Мила уже переехала с вещами к нему. Её бывший муж всё никак не мог смириться, что она от него ушла, но Роман поговорил с ним по-мужски, и тот отстал.

Когда Мила рожала дочку Настеньку, я молилась в церкви. Какая была радость! Купила для своей внучки золотую цепочку с крестиком. Мы все вместе отдыхали на море, затем молодые поехали на родину к Миле, привезли мне оттуда святой воды. Я поблагодарила, но особого значения этому не придала. А потом…

Роман уехал в командировку. Я хотела помочь невестке с ребёнком, ведь Настенька была беспокойной, но Мила сказала:
– Когда вы берёте внучку на руки, она кричит, хотя даже у чужих людей на руках молчит. Мы вам не случайно привезли святой воды.
– Так выходит, я ведьма! – только и смогла сказать я.

С тех пор сын и невестка стали от меня отдаляться. Не пригласили ни на крещение внучки, ни на своё венчание. Почти два года со мной не общались. С моей дочерью Ирой если и встречались, то на нейтральной территории, в квартиру её не приглашали, обо мне и речи нет. Куплю внучке подарки – передаю через Ирину. Когда у Романа родилась вторая дочь, мне даже не сказали.
Теперь, когда случайно встречаю сына с семьёй на улице, они стараются меня не замечать. Так что внучки живут и не знают свою бабушку. А я так и не могу понять: какая кошка пробежала между нами, чем я так насолила невестке с сыном?

Недавно шла с работы, вдруг вижу – мои внучки! Настёна бегает, маленькая – в коляске. Невестка сделала вид, будто меня не знает, и Настю поскорее к себе подозвала. Ну какое сердце это выдержит!

Сын на откровенный разговор не идёт. А я хочу, чтобы всё было хорошо, как раньше, ведь мы одна семья!