Когда Славик пришёл из школы домой, было всё как всегда. Бабушка гремела обедом, поглощала очередной сериал и общалась по скайпу с Люсей. Дедушка играл в шахматы с Николаем по телефону, смотрел прыжки в воду и раскладывал пасьянс на компьютере. Голубоглазая хаски Урсула дрыхла на родительской кровати, укрывшись пледом. А тяжёлый вислоухий кот Томик сидел на подоконнике и вертел башкой, наблюдая за птичками.

С тех пор как Томик нагадил на учебник математики, Славик пинал его, где бы кот ни сидел. Ему казалось, что Томик может ещё раз совершить математическую погрешность.

Но сегодня он не пнул кота.

– Природой любуешься? – поинтересовался Славик.

Томик расценил это как первое предупреждение, поднялся и приготовился к прыжку.

– Любуйся, чего вскочил! – доброжелательно сказал Славик и прижал кота к подоконнику. – Кот, шмот, бутерброд, колбасоед. Нет, всё не то, дед тоже любит колбасу. Мышеед, душегуб, птицелов, душептиц, – бормотал Славик. – Какой из тебя душептиц, дальше подоконника не гулял… Хотя душептиц – неплохо… Собака… собака… С собакой сложнее. Лайка, балалайка, громколайка, пустолайка…

Славик взял кота, сел на диван и задумался.

– Природа, погода, – произнёс он. – А что, чем природа – не погода?

Эта природа терзала его с середины второго урока.

С природой вообще у каждого свои счёты. Кто-то влюблён в неё, кто-то равнодушен, кто-то эксплуатирует и пытается на ней заработать, кто-то охраняет от самого себя. А для кого-то природа – синоним слова «погода».

Вот и учительница сегодня на уроке зачем-то сказала, что у «природных» слов нет синонимов. И Славик завёлся. То ли за природу ему обидно стало, то ли дух противоречия. В общем, начал он синонимы к «природным» словам изобретать.

Это напоминало эксперименты Велимира Хлебникова с его будетлянами, смехачами, способными чингисханить и моцартить.

А почему бы не поэкспериментировать. Ведь слово «лётчик» придумал Хлебников, сочинивший синоним к «авиатору». А у Славика по дороге домой солнце превратилось в землеосветитель.

– Природа, погода, – повторял Славик, сжимая напряжённого кота. – Сиди уж! – Славик взял кота за морду и заглянул ему в глаза. – Тут судьба твоя решается, кем быть тебе – мышеедом или птице… птице… О! – обрадовался Славик. – Птицесозерцатель!

Тут в комнату вошла бабушка с обедом. Она поставила тарелки на стол перед компьютером.
– Что это ты компьютер не заводишь? – насторожённо спросила она. – Кота гладишь?! – бабушка ужаснулась. – Славик, ты в порядке?
– Ба, вот смотри. Как кота по-другому можно назвать?
– Да как угодно! Он всё равно не отзывается! Ему что Томик, что Мурзик. Люся своего вообще Кобзоном зовёт – голосистый. Ну ладно, ты давай обедай, а у меня там сериал и Люся по скайпу.
– Не, ба, подожди. Я не про имя спрашиваю, я про само слово «кот». Вот про собаку можно сказать «пёс». А про кота?
– Кошка. Обедай давай.
– Нет, это не то. Смотри, как я придумал. Кот по-другому – мышеед, душептиц, птицесозерцатель.
– Это что, вам задание такое дали?
– Наоборот – не дали! Сказали, что это невозможно! Видите ли, нет у «природных» слов синонимов! А я решил доказать, что есть!
– Что ты мне голову морочишь? В интернете посмотри.
– А что смотреть! И так понятно! Вот солнце, например, как ты назовёшь?
– Солнце и есть солнце!
– А вот и не только солнце! Я уже по-другому придумал – землеосветитель.
– Землеосветитель, говоришь? – бабушка задумалась.
– А небо? А река? А рыба?
– Небо… небо… небо… Да ерунда какая-то! Ладно, меня там Люся ждёт! – бабушка вышла из комнаты. – Небо, небо, небо…

Славик ещё какое-то время перебирал слова. Кот сумел расслабиться и заурчал.
– Урчишь? – Славик почесал кота за ухом, чего раньше никогда не делал. – Урка, Мурка, белка, серка… Рыжка! Она – рыжка, а не белка! Ты понял? Рыжка! – он схватил кота и поцеловал в голову. – Давай обедать! Тебе первое, мне – второе! – Славик поставил тарелку с супом на пол и прижал к ней Томика. – Ешь, там фрикадельки!

Кот испуганно смотрел в тарелку, но бежать не решался. Вдруг зычный бабушкин голос накрыл всю квартиру:
– Облакопарилище! Облакопарилище! Облакопарилище! – орала бабушка.
– Галя, ты рехнулась? – отреагировал дедушка.
– Славик! Я придумала! Облакопарилище! – бабушка ворвалась в комнату к Славику.
– Молодец ба!
– Я Люсе сказала насчёт неба, а она по-научному сразу, стратосфера, говорит, тропосфера. А меня как осенило! – бабушка подняла Томика на подоконник, взяла тарелку и стала машинально доедать суп.
– Я вот теперь о реке думаю, – сообщил Славик, запихиваясь котлетой.
– А ты что суп не стал? Вкусный!
– О реке я думаю.
– О реке? – бабушка продолжала доедать суп. – А компьютер-то что не заводишь? Как ты обедаешь без компьютера? Я там на кухне хоть с Люсей, с телевизором!
– Галя! Что ты разоралась! – заорал дедушка.
– Славик компьютер не заводит!
– Я о реке думаю!
– Он о реке думает! – подтвердила бабушка.

Дедушка не выдержал переклички и пришёл в комнату Славика.

Урсула что-то пролаяла из родительской спальни и тоже прибежала. С разбега она бросилась на диван. Обычно она старалась не сталкиваться с Томиком. И на то у неё были причины. А у Томика – тем более. С появлением Урсулы в квартире он находился в постоянном стрессе. И его «математическая погрешность» была последствием этого стресса.

– Вот, собаку разбудили, – сказал дедушка.
– Дед, как речку по-другому назвать можно? – спросил Славик.
– Какую именно? – серьёзно спросил дедушка.

Внук ему уже давно не задавал никаких вопросов, и тем более сын с невесткой. А от жены он получал в основном приказы и распоряжения.

– Да любую, – пояснил Славик.
– А как речка у нас на даче называется, помнишь? – спросил дед.
– Помню! Воря!
– Можно было бы, конечно, и по-другому назвать, – начал важно рассуждать дед. – Варя, например. Или Рая. Но – увы. Исторически сложилось – Воря.
– Какая ещё Рая? – возмутилась бабушка. – Эта та рыжая, что ли?
– Сама ты рыжая! Сказать ничего нельзя!
– Ба! Не ори! – заорал Славик.
– А я и не ору! Это он орёт!
– Дед, да ты не понял, вместо самого слова «река» надо другое придумать. Река, речка… А ещё как?
– А что вы в интернете не посмотрите? – удивился дедушка. – Ты что компьютер не включаешь?
– Да нет там ничего. Нет синонимов к «природным» словам, понимаешь?
– К каким таким «природным»?
– Небо, земля, река… – начал перечислять Славик.
– Река, речка… речка… – задумался дедушка.
– Речка течёт, – бабушка пыталась представить речку, – течёт, течёт…
– Речка-течка! – выпалил дедушка.
– Ты что несёшь?! Последние мозги шахматам отдал! Иди обедай! – скомандовала бабушка.

Дед послушно пошёл на кухню, Урсула побежала за ним. Но вскоре с кухни донеслось:
– Купалище! – орал дедушка. – Купалище!

«Купалище» во главе с Урсулой вернулось в комнату.

– Точно! – обрадовался Славик.
– А что? Подходит, – сказала бабушка. – Как, Славик, утверждаем?
– Утверждаем, – согласился Славик. – Дед, а мы тут «море» придумали! Сольноводье!
– Оригинально, – оценил дед.

А потом они превратили рыбу в водожительницу, поле – в траворастилище, ветер – в дуновей, град – в ледопад, ручей – в журчей.

Тем временем Урсула подошла к окну, села и стала внимательно внюхиваться в Томика. Кот скривил морду, как это может сделать кот, и занёс лапу для удара. Но лапа застыла в воздухе. Кот удивлённо посмотрел на лапу и, как будто забыв, для чего она предназначалась, применил её для умывания, хотя все ждали от него удара.

– Урсулолюбитель! – отреагировал на внезапную кошачью милость Славик.
– Собакопочитатель! – откликнулась бабушка.
– Камни – облака земли, – загадочно произнёс дед ни с того ни с сего.
– Голуби – крысы чердаков. Крысы – голуби подвалов, – в тон ему ответила бабушка.
– Ну ты, Галя, даёшь! – удивился дед. – Прямо Лао-цзы.
– Да ладно, какой там цзы, – смутилась бабушка. – Это я не сама придумала. Слышала где-то, а сейчас вот всплыло.
– Холм – пуп земли, – выдал дедушка.
– Холм? – усомнилась бабушка. – Скорей уж болото – пуп. Урчит, как в животе.
– А Бог – это природа? – спросил вдруг Славик.
– Интересный вопрос, – сказал дед. – Человек – это же природа?
– Природа вроде бы, – ответил Славик.
– Но Бог – это же не человек, – сказал дедушка.
– У каждого свой бог, – выпалила бабушка и зачем-то перекрестилась, – но это не я придумала.
– Бог – это память мира, – внезапно для себя сформулировал Славик. – Только я это не придумывал. Просто так сказал.
– Гениально! – воскликнул дедушка.
– Отпад! – воскликнула бабушка.

На какое-то время все задумались, включая Томика с Урсулой.

– А что такое любовь? – встрепенулась бабушка.

И опять все задумались.

– Любовь – это звук тишины, – неожиданно ответил дедушка.

Бабушка ахнула, а Славик повторил шёпотом: «Звук тишины».

Тут «звуки тишины» уменьшились или, наоборот, усилились. Это домой пришла мама с младшим сыном Кириллом. Каждый день после работы она забирала Кирилла из детского сада.

– Что это вы все в одной комнате сидите? – удивилась мама. – Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – ответил Славик.
– А ты помолчи, – сказала мама. – Галина Петровна, в чём дело?
– Катя, всё нормально, – ответила бабушка.
– Юрий Сергеевич, что здесь происходит? – обратилась мама к дедушке.
– Сидим, разговариваем, – отозвался дед.
– Разговариваете? – ужаснулась мама. – Славик, а почему ты уроки не делаешь? Ты что, компьютер не включал? Компьютер сломался, что ли?
– Нет, просто не включал ещё, – сказал Славик.
– Собака с котом в одной комнате? – мама совершено обалдела. – Вы что тут, все с ума посходили? Кирилл, не стой здесь! Иди мой руки!
– Катя, успокойся, – сказала бабушка.

Катю можно было понять. Она не привыкла к такой скученности. Обычно все сидели по своим местам, то есть кто где, только не вместе.

– Мы тут новые слова придумываем, – сказал дед. – Славик, объясни маме.
– Ну, в общем… – начал Славик.
– Ты мне зубы не заговаривай! – перебила Славика мама. – Я хочу знать правду! Что тут произошло?

Кирюха вбежал в комнату и тоже закричал: «Что тут произошло?»

И Славик начал объяснять, что волк – это не только волк, но ещё и лесопёс, и эти слова – синонимы. И что волка называть волком скучно, хочется как-то по-другому.

– Я понял! Понял! – обрадовался Кирюха. – Мамочка – дурочка!
– Что?! Что ты сказал?! – закричала мама. – Кто у тебя мамочка?!
– Мамочка – лапочка! – быстро исправился Кирюха. – Мамочка – лапочка. Это слова семёновны.
– Синонимы, – поправила бабушка.

Кирюха несколько секунд в упор смотрел на бабушку, а потом выпалил:
– Бабка-Ёжка!
– Какая я тебе Ёжка? – бабушка постаралась сохранить спокойствие. – Ничего общего не вижу. Бабушка вам готовит, готовит, пироги печёт.
– Бабушка – обедница! – сказал Кирюха.
– Вот это уже точнее, – заметил дед.
– Бабушка – капустница, – добавил Славик.
– Почему это я капустница? Что я, бабочка?
– Галина Петровна, ну вы же пироги с капустой печёте, – на полном серьёзе заявила мама.
– Я и котлеты жарю, Катя, и курицу в духовке, и запеканку творожную. Да чего я только не готовлю. И что теперь?
– Бабушка у нас командир полка, – отрекомендовал бабушку дед.
– Бабушка – волшебница! – продолжил свою сказочную тему Кирюха, удовлетворив, наконец, бабушкины амбиции.

Когда отец вернулся с работы, семейство по-прежнему находилось в комнате Славика.

– Что у вас тут происходит? – удивился он. – Что-нибудь случилось?

И те, кто ждал, что в этом рассказе, хотя бы в конце, что-то случится, тот, возможно, будет разочарован. Тем более тот, кто ждал чего-нибудь оригинального или сверхъестественного.

Просто в этот вечер все будут ужинать вместе. В последние годы такое случалось у них исключительно в праздники. И в этот вечер они не разбегутся, как обычно, с тарелками по своим телевизорам и интернетам. И даже Томик с Урсулой одновременно поужинают на кухне. А Славик вдруг скажет, что Кирюха – его синоним. А бабушка скажет, что они с Катенькой тоже синонимы, потому что – мамы.

А когда дедушка начнёт собираться на свою прогулочную повинность с Урсулой, папа скажет, что он тоже хочет прогуляться. И мальчишки с ними увяжутся. А мама с бабушкой останутся дома – кота чесать.

А после прогулки все будут ещё долго-долго пить чай на кухне. И мама вспомнит, что Славик не сделал уроки, но промолчит – один раз можно.

«Слышу, Слышу, – шёпотом скажет Славик. – Звук тишины слышу». И все замолчат и прислушаются.

И будет слышно, как на спящей под столом Урсуле урчит Томик, издавая свой звук тишины.