У меня приличный медицинский стаж – 38 лет. Последние 28 работала фельдшером скорой и неотложной помощи в сельской местности.

Фельдшер – профессия особая, нечто среднее между врачом и медсестрой. А уж в селе, где врачей по пальцам пересчитать, работы у такого специалиста непочатый край. У нас на «скорой» и радиус обслуживания большой: с одной стороны река, рядом море, 11 сёл и хуторов, дачи по побережью, детские лагеря; трасса федерального значения.

Бригада на сутки одна, небольшая – фельдшер и водитель. Не знаю, сколько было вызовов за эти 28 лет, сколько выездов на ДТП, транспортировок пострадавших, сколько мною зашито ран, принято родов в домашних и полевых условиях. Не сосчитать!

Особенно тяжело работалось в 1990-е годы, когда не выдавали бензина, чтобы ехать на вызов, а главное, лекарств, перевязочного материала, шприцев. Ещё и зарплату не платили по полгода. Много было разных интересных историй, но рассказать хочу о том, как однажды мне довелось практически взять в плен преступников.

Это произошло в конце 1990-х – начале 2000-х, точно уже не помню. Утром пришла на смену, а коллега мне докладывает, что у неё была тяжёлая ночь. В субботу на дискотеку в село приехали на машине какие-то крутые ребята из Ростова, напали на местных, произошла драка.

Видимо, приезжие к этому готовились – запаслись цепями, битами и даже оружием. Погнались за одним парнем, тот на мотоцикле заскочил в чужой двор, закрыл ворота, думал, преследователи не сунутся. А те стали своей машиной таранить ворота, выставили их, разбили двери дома, стёкла, избили и парня, и хозяина, который пытался заступиться.

Всё это продолжалось, пока на шум и крики не выбежали соседи. Тогда бандиты сели в машину и уехали, но пообещали вернуться, «чтобы добить деревенских лохов». Моя коллега всю ночь оказывала помощь раненым, транспортировала их в центральную районную больницу.

Всё это происходило в станице на Дону, где ещё жив казачий дух. В воскресенье с утра местная молодёжь вооружилась чем могла, выбрала себе лидера, разбилась на отряды и приготовилась к встрече с ростовскими беспредельщиками. Вечером отряды стояли на своих постах.

Ростовчане вновь беспрепятственно проехали к дискотеке, вышли из машины со своими цепями и битами – и тут их взяли в кольцо местные ребята, вооружённые не хуже. Однако бить не стали, решили сдать в милицию.

Главарь ростовчан хотел удрать, но свалился в канаву. Оттуда его и достали. Он сразу упал на землю, стал плакать, кричать «лежачего не бьют!» и жаловаться на боль в ноге. Ему гуманно вызвали «скорую».

Я приехала, осмотрела его и забрала в больницу, чтобы сделать рентген. Попросила, чтобы со мной для охраны на всякий случай поехало несколько станичных ребят. Остальные беспредельщики разбежались кто куда, лишь бы скрыться из села. На постах их ловили казачки, забирали оружие и держали, пока не приехала милиция из района.

Привезла «пострадавшего» в больницу, он был очень грязный – из канавы же. Решили его вымыть, заставили снять джинсы, а он оказался без трусов и весь обгадившийся. Из-за страха, что покалечат, с ним случился приступ медвежьей болезни. Санитарка кое-как вымыла, на ногу наложили фиксирующую повязку, дали старую простыню, чтобы прикрылся. Дежурный врач записывала в журнал данные парня, а он сидел и ныл, просил позвонить его папе, чтобы тот всё уладил.

Но мы вызвали не папу, а милицию из района, объяснив, что задержали бандита. Приехала группа захвата, пять человек в бронежилетах и с автоматами. По холлу больницы они передвигались перебежками, как в кино. Я вышла на шум, оперативники спросили:
– А где же задержанный бандит?

Санитарка вывела замотанного в простыню больного; в руках он держал кулёк с загаженными джинсами. Главаря погрузили в машину, по дороге подобрали остальных нападавших и увезли в район.

Последствия налёта ростовских оказались тяжёлыми для местных жителей: избитый парень-мотоциклист получил три черепно-мозговых травмы, лежал в неврологии, лечился, в армию его не взяли, так как постоянно страдал головными болями.

У мужчины, хозяина дома, оказалась открытая черепно-мозговая травма, он долго лежал в коме. Кроме того, у него выявили открытый оскольчатый перелом ноги, началась гангрена, в конце концов ногу ампутировали. Из-за фантомных болей и развившихся проблем с головой он стал очень раздражительным, злым, впал в депрессию. Наша «скорая» бывала у него очень часто. Он так и не смог привыкнуть к своему состоянию и лет через пять повесился.

А вот для подонков всё закончилось благополучно. Те, чьи родители имели деньги и статус, откупились от пострадавших, и только один, победнее, получил наказание – условное.

Ещё запомнился такой случай. Летней ночью к нам на «скорую» приехал мотоциклист и сказал, что в соседнем селе мужчина, строя свой дом, поранил кисть руки пилой-болгаркой, сообщил адрес.

Мы сели в машину и помчались. Подъехали – свет в доме не горит, рядом никого нет. Тут водитель заявил, что на вызов я должна идти одна, а он останется охранять машину. Но мне тишина в доме показалась какой-то зловещей.

Посигналили, помигали фарами – никого! На шум вышел дедушка из соседнего дома и сказал, что хозяева давно уже не были на стройке, а нынче вечером там лазали какие-то чужие парни. Мы развернулись и уехали, доложили об этой истории главврачу района. С травмой кисти так никто в больницу и не обратился.

Через несколько недель наш участковый милиционер сообщил мне, что в том строившемся доме поймали наркоманов. Видно, они вызывали нас, чтобы отобрать наркосодержащие препараты. Могли бы покалечить и даже убить. Они ведь не знали, что на нашей «скорой» наркотиков не было, так как нам не положен сейф для их хранения.