Насилие над женщиной, безусловно, тяжкое преступление, и оно должно наказываться по всей строгости закона. Но всегда ли картина так однозначна, как кажется? Я говорю сейчас не о маньяках и извращенцах. С моей точки зрения, единственная ситуация, когда изнасилование может быть оправдано, – отказ от секса в самый последний момент. Предположим, юной девушке неожиданно что-то сильно не понравилось в партнёре, например его запах.

По нашим скромным подсчётам, к 7 марта «активных» девушек, то есть числящихся у Данилыча в стадии активной разработки (успешный холостяк может себе такое позволить), насчитывалось не менее пятидесяти. И понятно, что в женский праздник всех следовало поздравить, обукетить, напоить шампанским, выгулять. И минимум десятерых осчастливить сексом. Почти двухметровый Данилыч, конечно, в этом деле гигант.

Они вышли вместе. Киру смутили не столько молодость и стройность разлучницы, сколько её ровный правильный загар. Это последнее качество почему-то стало для Киры навязчивой идеей. Сама она была белотелой пышкой. Спустя несколько дней через соцсети Киру разыскала подруга, с которой они сидели за одной партой ещё в начальной школе. Потом Рита уехала из Твери с родителями. А тут вдруг сообщает, что помнит, как они в куклы играли, и вообще, что лучшей подруги у неё с тех пор не было.

Ги искренне удивился тому, что блюдо с десертом оказалось у него на голове. Настолько искренне, что не успел сразу обидеться. А вот Маша успела даже не убежать, а уйти, гневно цокая каблучками. Вечером от директора агентства девушка узнала, что этот рабочий день ей не оплачен. Более того, агентство было вынуждено рассчитаться за обед, пришлось возвратить директору десять долларов. К очень важной персоне приставили другого переводчика, очкарика-полиглота, Машиного сокурсника. А Машу понизили в статусе: отныне ей предстояло работать лишь с туристами-путешественниками.

На вопрос, откуда информация, мужчина ответил, что есть интернет-сообщество, где мужчины выкладывают фото девчонок, с которыми имели дело, и обсуждают их. Дают советы друг другу, с кем стоит спать, а с кем нет. И эти мужики высмеивают меня, такую нелепую, некрасивую, неумелую – и далее по списку. Обсуждают все детали моего тела, начиная с лица и заканчивая задницей и «передницей», смакуют подробности.

Вагон, в котором предстояло преодолеть счастливый путь домой, остановился метрах в сорока от него. Стоянка всего три минуты. Серёжа легко, как пацан, побежал, обгоняя других нерасчётливых пассажиров. Но, увидев женщину в синем форменном костюмчике, наблюдавшую за табунчиком с чемоданами и рюкзаками, резко остановился. Сзади налетел потный дядька, чертыхнулся и, обогнув Сергея, поспешил дальше. А он, ощутив вдруг слабость в ногах, несколько секунд стоял столбом. Потом переложил лёгкую сумку из взмокшей ладони в другую и зашагал вперёд, стараясь не выдать волнения.

Я согласилась поехать к нему только ради чистого интереса, хотела посмотреть, чем закончится дело. Подумала: отпор, если что, дать смогу. Тем более никто даму «не ужинал» – к любимым деликатесам покойницы я не притронулась, – следовательно, «танцевать» её некому. Вы видели когда-нибудь склеп? Именно так выглядела квартира вдовца. Вся уставлена канделябрами, фотографиями покойной жены, её вещами… Стивен Кинг со своими историями просто отдыхает!

Вилла – громко сказано. Да, это был добротный двухэтажный домик. Пал Палыч лично сложил его из бутового камня: таскал, как муравей, камушек за камушком, любовно складывал стены, крыл крышу… И домик получился на славу, если бы не одно но. «Вилла» была нежилой в зимнее время года. Штормовые ветра, порой снег и гололёд, перебои с электричеством… А в домике только печное отопление и холодная вода, подведённая пока лишь в летнюю кухню. Сортир на улице, летний душ…

Я осталась в комнате одна – работала на компьютере. Началась сильнейшая гроза. Вдруг вижу – какой-то мужик в насквозь промокшей белой рубашке пронёсся мимо окон. И почему-то я сразу поняла, кто это. Раздался звонок. Дальше было как в кино. Рыженький, лысенький, вода стекает по плеши, а рубашка – нейлоновая, из тех времён, наверное, когда к моей юной двоюродной сестре на свидание бегал. Трогательный! Да ещё с коньяком, конфетами. Сначала остальные домочадцы (сплошь женщины) были приглашены выпить по рюмочке. Потом мы все деликатно удалились, оставив «влюблённых» наедине.

Речь о мужчинах, с которыми первая близость меня ввела в дикий экстаз, где всё сошлось на химическом уровне. Продолжаю с ними общаться некоторое время, хотя понимаю: по характеру и поступкам этот человек мне не подходит. То есть я обычно осознаю нашу несовместимость уже до первого интима, но в тот момент ещё не могу прервать отношения. Однако после близости включается разум. Я бросаю партнёра – не люблю это слово, но как ещё назвать? Мужчина меня догоняет, возвращает. Поскольку физически он меня по-прежнему привлекает, мы снова оказываемся в постели.

В это время я как раз медитировал на ровной площадке, уютно расположенной у края скалы, закрытой от ветра двумя вертикальными стенами. Услышав женские истошные вопли внизу, я не задумываясь прямо со скалы бросился в пенные волны. До этого я как-то не решался прыгать с подобной высоты, тем более что в этом месте нырять опасно – нужно войти в воду точно между нагромождениями огромных камней. Но даже ничего не успел подумать, как уже летел головой вниз в бушующий океан. Впрочем, иначе и быть не могло: оставлять в беде человека, тем более девушку, – не в моих правилах. Да и плаваю я как рыба.

...Другой особенно яркий случай произошёл через несколько лет. Я уже развелась, переехала в другой город, снимала квартиру. И в этом городе жизнь свела меня с одноклассницей. В кругу наших общих знакомых она считалась очень благополучной – и в материальном, и в личном плане. Её муж, красавец и спортсмен, занимал весомую должность в местной администрации, сын учился в платной гимназии, а сама она (назову её Надей, я все имена изменяю на всякий случай) сидела дома – занималась домашним хозяйством, рукоделием и прочими приятными женскими делами.