Выхожу вперёд, следом за мной Женька. Подкрадываемся с двух сторон, и – опа! – вырываем бутылки, я слева, а он справа. Я успела, а в правую мужичок вцепился мёртвой хваткой, поэтому Женька разжал ладони и быстро ретировался. Мужик развернулся и шагнул ко мне. Участие в соревнованиях по бегу очень пригодилось, и, с места взяв старт, я рванула вниз по дороге, сжимая в руках бутылку. Господи, давно я так не бегала!

Если вы читали рассказы О. Генри о маленьких продавщицах – одна из них перед вами. Это Оля. Разновидность миниатюрных блондиночек, у которых краски на глазах больше, чем самих глазок, – им это даже идёт. Как Орнелла Мути: во взгляде гроза и нежность, мужики сходят с ума. Но смой макияж – и тушите свет. Покупательницы старше узнают Олю:
– Вы – и здесь?! – в голосе ужас. Подразумевается: такой бриллиант – и в такой дыре.

Мы быстро договорились со свекровью, что с Алиной на спектакль пойдёт она. В пятницу я рванула в Большой театр переоформлять билет с одной бабушки на другую. Думала, это пустяковое дело – сейчас тётушка в кассе поменяет в документах данные, и всё. Какая же я наивная! Пришла в кассы, расположенные в главном здании Большого театра.

Естественно, когда и у него, и у меня начали складываться новые отношения, эта дружба сошла на нет. Лишь изредка созванивались и переписывались. Когда моя мама заболела, он пришёл её навестить – они были очень дружны. Потом мы встретились ещё раз – он хотел, чтобы я показала её могилу. С тех пор прошло несколько лет, больше мы не виделись и не общались, даже с праздниками перестали поздравлять друг друга.

Ну, мы разошлись по кабинетам, я даже дверь не закрыла, потому что очень жарко и душно. Дождались отбоя тревоги, пошла в зал приёма документов узнать, что это такое было. А там коллеги сидят возмущённые и взвинченные, говорят, что их уже всех расстреляли. Как расстреляли?

По определённым признакам я понимала, что люди шли не в гости, а домой, усталые, с работы, с сумками, наполненными продуктами. Имея теоретическое представление о густонаселённости азиатских стран, я успокаивала себя объяснением, что азиаты привыкли жить в тесноте. Но не до такой же степени! По расположению квартир я знала, что это двушка, но, даже если бы наши азиаты укладывались друг на друга слоями, как торт наполеон...

И вот поехала в театр. В тот день давали «Весёлую вдову» Франца Легара. Но, как только я вышла из метро «Пушкинская», меня сразу стали спрашивать, нет ли лишнего билетика на Венскую оперетту. Я, конечно, огорчилась, потому что поняла – наверное, приехала впустую. Но решила всё же попытать счастья и всё равно пошла к театру. У входа стояло много народу, для соблюдения порядка была даже привлечена конная милиция.

Весь вагон заняли школьники от 11 до 16 лет. Лишь один мужчина расположился в конце вагона (он дважды вызывал начальника поезда) и я – вот и все взрослые. Вожатые – или кто у них был за старшего, – выражаясь языком нынешней молодёжи, совсем «отморозились». То есть появлялись, только чтобы раздать подопечным лапшу быстрого приготовления, соки – и всё. Я начальника поезда не вызывала, просто видела, что ничего тут не поделать.

И я тоже замолчала. Лишь растоптала яростно гриб, представив себя нивхской бабкой, и вышла на дорогу. А она раскинулась перед нами, широкая, извилистая, словно река, светло-серая, крапчатая, сплошь состоящая из перетёртых за тысячелетия ракушек и скелетов членистоногих. Если поковыряться основательно, то можно найти кусочки янтарных слёз. Но времени у нас совсем нет. Надо успеть на автобус.

Выяснилось: бабушке кто-то во сне надиктовал, что, если у мамы родится мальчик и его назовут Владимиром, ребёнок через полгода умрёт. Поэтому бабушка категорически заявила, что мальчик Владимиром не будет никогда. Это имя принесёт в нашу семью беду. Поднялся, конечно, шум-гам. Родные заспорили, называть – не называть, прислушиваться к бабушке или не прислушиваться.

Мы с коллегами уже хорошо друг друга знаем, с одной учительницей приводим уже третий выпуск, всегда идём параллельно в классном руководстве. В кабинете каждый из нас садится на одно и то же место, раскладывает перед собой телефоны учеников. Детям приносить их на экзамен нельзя. Помню, однажды у кого-то из выпускников долго звонил телефон. Учитель потом выговаривала хозяину.

На днях профессору Штангенциркулю привели на практику студенточку Олю Шилову – девушку привлекательную, смазливую, отчего наш уже не юный – пятидесятитрёхлетний – доктор вдруг горячо взбодрился. Спрятал подальше свои очки и даже портрет жены Лилианы Карповны со стола убрал. Нет, он вовсе не помышлял ничего такого, являясь серьёзным мужем. Просто убрал, и всё.