У моего друга Мишки толстенные пачки этих самых рукописей хранятся на даче, между дровами и печкой. Мишка использует их для растопки. Правда, это не его рукописи, чужие. Мишка – популярный артист и режиссёр, и разные авторы регулярно забрасывают его своими пьесами, сценариями и эстрадными миниатюрами. Мишка не любит читать тексты с монитора компьютера, он распечатывает их на бумаге, а ознакомившись с содержанием, вздыхает, качает головой, закатывает глаза в отчаянии...

В начале двухтысячных ещё не всё можно было найти в интернете, а коллеги уже отказывались делиться свежими идеями. Поэтому Сладкова вынуждена была обратиться к внутренним резервам. Подняла студенческие конспекты, пересмотрела тщательно хранимые мамой старые номера журнала «Клуб и художественная самодеятельность», вспомнила практику в детских лагерях в качестве массовика-затейника. И сценарий интеллигентного застолья был написан.

Итак. Второй месяц мы гоним квартальный план, круглосуточно работают три буровые установки, идёт рассыпное золото, смены длятся по 12 часов, время от времени останавливаясь для мелкого ремонта. Это мой первый самостоятельный рабочий сезон. Солнце ходит по горизонту, не поднимаясь в зенит. День, ночь – всё условно. Я просыпаюсь от слов диктора, доносящихся из приёмника «Спидола»: «В Москве полночь». Значит, здесь, в тундре, девять часов утра. Все осунувшиеся, усталые.

Один мой знакомый писатель стал жаловаться на отсутствие вдохновения. С кем не бывает? Роман у него, видите ли, застопорился. А он ещё год назад всем раструбил, что за роман взялся. Ну и каждый подойдёт, каждый спросит, что да как. А он каждому в подробностях объяснять начинает положение дел, как будто совета спрашивает. И каждый ему – со своей колокольни. Кто героя нового подкинет, кто – шутку: мол, с юмором подружись, веселей писать будет.

Только что вернулся муж. Как и шесть лет назад – с огромным букетом белой персидской сирени. Вторую часть букета нёс наш кум. И оба рассказали… На территории не просто расформированной, но уже порядком разграбленной и опустевшей дивизии, под окнами бывшего штаба, они снова ломали персидскую сирень. Возвращаясь с дежурства, проходя мимо забора бывшей дивизии в свете зыбкой луны, вдыхая одуряющий запах сирени...

В один прекрасный день мне надоело учиться в институте физкультуры, я отчислился и решил пойти в армию. Двадцать лет, здоровье отменное, тяга к путешествиям огромная, спортсмены в армии нужны. В итоге оказался в учебной части под Рязанью, где готовили специалистов для прохождения срочной службы на Кубе. Желание попасть на Остров свободы было очень сильным, поэтому я учился на отлично.

Я в панике открыла свои записи, намереваясь всё немедленно осерьёзнить. Но выступление, написанное в тамбуре поезда на листках в клеточку, редактированию не поддавалось. Начну вычёркивать и дописывать – вообще ничего не разберу. Третий докладчик под вежливые хлопки сошёл с трибуны, и председательствующий, впервые за всё утро улыбнувшись, сообщил...

Немного предыстории: у нас с ней были многочисленные судебные тяжбы, которые её не удовлетворили. Мой тогда ещё настоящий муж однажды подшофе погонял соседку по улице, но, слава богу, даже не дотронулся до неё. Это произошло из-за того, что она стукнула меня по голове пакетом с чем-то тяжёлым, что квалифицировали как «действие, не повлёкшее причинение вреда здоровью», хотя я точно получила сотрясение мозга, вызывала «скорую помощь».

Времена были стремительные, люди торопились жить. Молодые получили родительское благословение, но папенька поставил условие: чтобы непременно венчались. Партийный жених повозмущался, но в итоге запрятал свои принципы и будёновку подальше и поехал в отдалённую деревню, в церковь к батюшке. И началась семейная жизнь. Через много-много лет, когда Таня, уже бабушка, смотрела всеми любимый фильм «Офицеры», она то плакала, то смеялась.

Инночка Ермакова беззаветно любила мех, из-за этого и летом куксилась. Все радуются теплу, каникулам, лёгкой одежде, а Инка вздыхает и свой кроличий брелок гладит. Зато когда наступала зима, Ермакова расцветала. Однокурсницы наряжались в нутриевые, лисьи и норковые шапки, отдельные счастливицы щеголяли в мутоновых или каракулевых полушубках, а уж меховой воротничок на пальто считался обязательным атрибутом.

А вечером домой вернулся Вася. С пивом и рыбкой. Он вежливо поздоровался с родственницей и, как обычно, пошёл во двор, за свой любимый столик. Тётушка не ожидала такого равнодушия к своей персоне. Она вопросительно подняла брови, но Марина сориентировалась и быстренько объяснила тётушке Васину пятничную привычку. Тёте это не понравилось. Как это? Сидит один, без жены? И жену это никак не волнует? И начала она Маринку пилить: «Ты плохая жена, раз муж предпочитает один сидеть...»

Что же касается журналистики, то тут все профессионалы. И всегда посоветуют, о ком надо писать и как. Одна моя знакомая домохозяйка как-то заметила мне: «Я своим сказала, главное – желание! Захотим – будем артистами, захотим – журналистами». Сказано – сделано. И сейчас она издаёт журнал – красивый, глянцевый, в количестве сорока экземпляров. На самом деле я прекрасно понимаю наших людей и сама люблю порассуждать о том, в чём совершенно не разбираюсь.