Мне 38 лет. Росла в обычной интеллигентной семье: мама – врач, бабушка – учительница, небольшие зарплаты, работа, с которой нечего носить сумками. У нас не было блата, полезных связей, а телефон дома появился лишь в мае 1995-го и за деньги, потому что бесплатного так и не дождались. Сама я абсолютно современный человек, очень ценю комфорт: большой выбор товаров в магазине, отсутствие очередей и так далее...

Я не страдаю неофобией, просто почему-то иногда хочется написать письмо Онегину, или расцеловать всех шукшинских героев, или заплакать «цветами Марины». И тогда я иду к чудом сохранившемуся герою нашего времени, а точнее, к герою старой московской богемы. И пусть он выглядит чудаком, зато в квартире у него хранится масса артефактов бурной творческой жизни различных эпох.

У нас был четырёхзвёздочный отель, который по египетским или турецким меркам недотягивал даже до трёх звёзд. Территории никакой, бассейн – через дорогу, ещё были сауна и тренажёрный зал с полусломанными тренажёрами. Вот и все развлечения. Завтраки были хорошими, сытными, но однообразными, все десять дней подавали одно и то же. В нашу путёвку не входили обед и ужин, поэтому питаться приходилось в кафе. Кухня там просто ужасная, в меню только гамбургеры и чизбургеры...

В то утро я сидела дома одна, потому что дочка ночевала у бабушки с дедушкой. По традиции девятое марта наступает после восьмого, и это, как правило, рабочий день. Я и собралась на работу. Проснувшись, посуетившись, побегав по дому, привела организм в рабочее состояние и наконец решила выйти из квартиры. На работу я обычно езжу на такси – по цене приемлемо, удобно и быстро. Такси вызвала, мне сообщили, что автомобиль подъехал.

Я позвонил. Договорился. Действительно очень недорого. Раза в четыре дешевле, чем брали тогда наши университетские репетиторы. Да ещё Валерий Валерьевич сам приезжал на занятия. Вернее, ходил час пешком, «для здоровья». Репетитор бывает разный. Бывает честный, старательный и относительно недорогой. Бывает наглый и зажравшийся до неприличия. У меня один знакомый преподаватель по кличке Лопата (Лопатин его фамилия)...

Я ахнула, с какой скоростью мои любезные свахи это провернули. Они договорились, что в июле Васькин Александр и потенциально мой Марио прилетят в Москву, где я встречу их хлебом-солью, сопровожу на автобусе до Ярославля, там нас перехватят на внедорожнике Васькины закадычные друзья и на трое суток увезут в заповедные охотничьи угодья: ловить рыбу, есть уху, наслаждаться красотами русской природы.

Сейчас уже и не вспомнить, о чём мы болтали, когда прогуливали уроки и прятались в закутке со швабрами и инвентарём, сидя на тёплых трубах отопления. Это место перестало быть секретным после того, как нас застукала Терминатор. Кряхтя, она втиснулась в пространство, которое было ей ужасно не по размеру, кое-как открыла учебник и, выцарапав из футляра очки, водрузила их на нос своим очень характерным движением.

Увы, хвалёный немецкий экипаж имел один, но роковой недостаток: не входил в лифт нашей девятиэтажки ни передом, ни задом, ни наискосок. Воспользоваться лифтом можно было только в одном варианте: муж разбирал коляску, спускал вниз и вновь собирал, а я шла следом с дочкой на руках. Возвращались домой тем же макаром, только в обратном порядке. Но супруг часто работал и не всегда мог помочь. Бабушек у подъезда у нас не водилось, и некого было попросить присмотреть за коляской.

Это потом мы будем с лёгкой иронией отвечать на его извинения: «Брось, Сашка, я вовсе не обиделась, это такая ерунда – Восьмое марта! Я же знаю, что ты всегда обо мне помнишь!» Мы скажем это потом, завтра, но Восьмого марта со зловещей улыбкой смотрим в сторону молчащего телефона и думаем: «Ага! Забыл меня, гад!» или «Так, Васька поздравил, Серёга тоже, а вот Димон, свинья такая, даже не вспомнил! А ведь я двадцать третьего февраля все пальцы себе отдавила, СМС ему набирая!»

Тут объявили конкурс на должность его помощника. И Таня поняла, что это шанс приблизиться к объекту страсти. Умоляла меня с ней позаниматься, чтобы она могла выиграть этот конкурс. Я из лучших побуждений занималась с ней всё свободное время, повторяла, спрашивала вечерами по телефону, делала шпаргалки. Экзамен она выдержала, должность получила. Вся сияла. Обещала с первой же повышенной зарплаты отвести меня в кофейню...

Чакры у меня открылись все и сразу, и это оказалось очень болезненно. Тренер по йоге, женщина крайне жестокая, мучила нашу группу с особым цинизмом и самым садистским образом; она считала, что выйти в астрал можно, только положив голову на попу, а ноги и руки переплетя так, что макраме отдыхает. Когда я окончательно запуталась в самой себе, а из глаз уже брызгали слёзы, она предложила нам «обрадовать кошечку».

Человека там одного, предположительно хорвата, проверяли на вменяемость в момент совершения преступления. И хотя человек этот требовал самого Македонского, пригласили моего соседа. Он приехал и сходу разобрался. Хорват оказался македонцем. И хотелось ему на своём родном языке поговорить, душу излить. А сосед мой… Что это я всё – сосед да сосед. Он, как вы смогли уже убедиться, уважаемый человек, Сергей Сергеич его зовут.