Воевать с никотиновой зависимостью было для меня делом привычным, но такой сильной ломки я ещё никогда не испытывал. Каждая клеточка организма вопила от навязчивого желания утолить никотиновую жажду. Скакало давление, колотилось сердце, а на коже выступал холодный пот. Время словно замедлилось, минуты казались часами, и чем дальше, тем невыносимее.

...В селе было много не местных, прибившихся мужиков – ютились в заброшенных хатёнках с подружками. Конечно, постоянно пили, не работали, пенсий не получали, но как-то кормились. Да ещё дни рождения справляли – свои и подружек. Без подарков – ни-ни, шли к Наде за букетами. Интеллигентная Надежда не могла им отказать: у неё просили нежные лилии – срезала, подходила пора пышных георгинов – тоже дарила. Себе же оставляла скудное вторичное цветение.

В Эмске мои представления о провинции перевернулись сразу. Асфальт был лучше столичного, кофе варили превосходный, а девушки выглядели привлекательнее, чем я ожидал, раз в сто. Я быстро нашёл офис Глафиры (именно так звали мою героиню!), находившийся в самом центре города. Её творчество меня удивило: я-то предполагал, что она тут вышивает крестиком, а эта выпускница московского вуза обшивала местную элиту и продавала технологии за рубеж.

Младший Лебедь, к которому мужики пришли с претензией, выдал, посмеиваясь, по бутылке казёнки каждому, его жена приготовила закуску. Вроде бы конфликт исчерпан, но осадочек остался. Живи семья в селе, уж как-нибудь загладили бы вину путём предоставления мелких услуг по-соседски. Но Лебеди и не подумали оставить город, а доставшийся им родительский дом использовали в качестве дачи.

...Наконец ему доверили должность водовоза. В сани, если дело было зимой, или в телегу, если летом, грузили бочку, впрягали лошадь по кличке Серая. И Лёня, гордо восседая рядом с бочкой, отправлялся на речушку Хугдер, набирал чистейшей воды, а вернувшись в посёлок, развозил её по указанным адресам. Работа нужная и не тяжёлая. Первое время дело у Лёни шло нормально, но потом наш водовоз зазнался, стал чудить: то очень рано, когда все ещё спят, привезёт воду, то с большим запозданием.

Мерин внимательно слушает. Он уже стар, живот у него разросся, ноги, наоборот, стали тоньше, хвост и грива поредели. Но оценивает он свой возраст не по годам, которые ему не понятны и которых уже стукнуло пятнадцать, а потому, как с каждым месяцем всё тяжелее телега с навозом, мешки с фуражом, тюки с сеном. Конюх тоже стар. Свой возраст он знает – семьдесят два года, но и без этого знания ясно, что только в старости скрипит в коленях, ломит спину, колет в боку…

...Мне казалось, что и жить здесь чудесно, в некотором отдалении от шумных улиц, а если окна, балкон или лоджия выходят на водоём – прямо райские кущи. Смотреть на красивое никогда не устанешь. Как же я была удивлена, когда узнала, что моя коллега, у которой было всё, о чём я написала выше, собралась менять квартиру! Оказалось, на Ермошкином озере не только благовоспитанные граждане купаются в жаркие дни...

Минут через двадцать, запыхавшись, как владимирский тяжеловоз, доскакала до нужного места, вышла на трассу и призывно вскинула руку, пытаясь остановить встречные авто. Ага, как же! Никто и не думал останавливаться. Время поджимало, уже три раза звонили подруги, умоляя поторопиться, ведь автобус в Севастополь отходил буквально через несколько минут. Была не была.

Экранного времени всё это действие занимает 15–20 секунд. А вот реального – хорошо, если час, а может быть и два, и три… Потому что надо снять героя общим, средним, крупным планом, с разных ракурсов, в статике и в движении. Несколько раз переставить камеру, переложить рельсы, заново установить осветительные приборы. Как обычно, обязательно уйдёт солнце или польёт дождь, залает собака, пролетит самолёт, а за углом начнут долбить асфальт.

...И дни стали длинными, чистый коммунизм: проявляй и развивай высшие творческие способности. Но нет – привычных занятий хочется, а уже не найти. Конечно, женщины своим Адамам заданий много надавали, но те быстро закончились. А для существенных дел хорошо бы колхоз под боком иметь: житняка своим овечкам подвезти, мешочков пять хотя бы, пару-другую досок, чтобы банные полы перебрать…

Почти три часа мы тщетно искали собаку и за это время узнали о её жизни и судьбе практически всё. Хозяина у неё не было, но животное обитало в деревеньке неподалёку, где жили цыгане. Пластиковая бутылка сидела на её морде не менее двух недель. Постепенно наша спасательная операция вызвала особый интерес у граждан: в социальных сетях жадно следили за сводками новостей о поисках собаки.

...У меня возникло острое желание подойти к этой – простите за грубость – девке и несколько раз наотмашь её ударить, чтобы неповадно было. Желаю, чтобы её дети так же выражали ей свою «любовь»! И сразу какими-то глупыми показались все эти атласные ромашки на белой лошади. Животинка стояла в стороне, и на её морде читалась растерянность: за что бьют? Разве я не заслужила угощение, работая в жаркий день на площади?