Современный сленг вообще довольно жёсткий, он меня этим даже отчасти радует. Всякой английской лабуды в нём всё меньше и меньше. Она, эта лабуда, уходит куда-то в чисто профессиональные гетто – информационщиков, менеджеров и прочих непроизвольных жертв мирового глобализма. А обычная молодёжь всё больше говорит по-русски. Правда, матерятся, паразиты… Но, надо признаться, не только. На хорошем творческом русском тоже говорят. Как могут. Это не моя хотелка, это – факт.

Соискатель рассказал, что проживает один в деревне в десяти километрах от города. Жену давно выгнал, поскольку та пила. Есть взрослая замужняя дочь. Сам он не любит спиртного, работу знает и готов трудиться. А добираться на маршрутках для него не проблема. Предупредил, что в молодости в армии был контужен, но сейчас со здоровьем всё хорошо.

Пинки, щипки, дёрганье за косы и прочие элементы малолетней эротики. Мы, первые-вторые классы, – на втором этаже. Кто постарше – на третьем, четвёртом, пятом. Старшие с красными повязками, человек шесть, дежурят у нас на втором. Бдят, жеребцы, как полицаи. Чтобы наша малолетняя эротика не перешла в криминальный мордобой. А заодно и над нами издеваются. Скучно же полицаям.

Сначала рядом послышалось глухое ворчание. Будто в кустах больное животное пытается прокашляться. А через мгновение из кустов раздался такой рык, что не только кровь застыла в жилах – птицы взметнулись ввысь, посыпая головы грибников ветками и листьями. Рык, полный боли, страдания и отчаяния, повторился. Супруги не сговариваясь побросали вёдра и помчались напролом вон из леса, к машине.

Это я вот к чему. Сразу оговорюсь: речь не о политике. Всё гораздо серьёзнее. Некоторое время назад на всех телеэкранах и компьютерных мониторах моей необъятной Родины появился такой персонаж – Камала Харрис. Девица архетипическая, выражаясь языком Карла Густава Юнга. Уверен, что в любом школьном классе, студенческой группе, строительной бригаде или офисе – неважно – обязательно присутствует такое существо, чаще женского пола: симпатичное и очень недалёкое чудо, неукротимо ржущее по любому поводу.

И начались «танцы с бубном». Кое-как уговорили парнишку сесть в кресло. Затем, пока мамаша отвлекала сына, его запеленали в накидку, и вот наконец мастер начала стричь. После первой потерянной пряди мальчишка заёрзал, стал капризничать и отказываться сидеть. И тут его мама в качестве железобетонного аргумента привела в пример меня – посмотри, как взрослый сильный мужчина с большим удовольствием избавляется от излишков волос.

Решила дождаться какого-нибудь знакомого клиента, не агрессивного, расположенного к юмору, и бросить пробный шар. Первым в расставленные силки попалась дичь по имени Кирилл, крупный полноватый бородач с детским улыбчивым лицом. Этот клиент подходил для эксперимента как нельзя лучше, с Кириллом у меня давние счёты: перед Новым годом ушёл с кучей товара, не оплатив его.

Официант поставил на мой стол дымящуюся порцию рыбы с овощами, и на некоторое время я переключился на еду. Когда снова бросил взгляд на членистоногих, гигантский краб стоял на тонких задних конечностях и пытался дотянуться клешнями до крышки аквариума. Он догадался, что не сможет разбить стекло и единственный шанс на спасение – сдвинуть крышку. Но, как ни тянулся, до крышки не доставал. Два других краба наблюдали за его гимнастическими упражнениями, бессмысленно тараща веточки глаз.

Мой нижегородский дядя, царство ему небесное, работал простым советским лесником. И не как в известном современном сериале, где скромный герой-лесник вдруг рассекает не хуже Павла Дурова на пару с Илоном Маском на вороном джипе, отмытом шампунем. Нет, мой дядя несколько десятилетий рассекал по лесу на двух нижних конечностях. Полгода в военной кирзе, полгода – в валенках. По тридцать-сорок километров ежедневно.

С собой он принёс пакет яблок-опадышей и куски хлеба, чтобы угостить лошадей. И, пока они мягко едят хлеб и хрустят нарезанными на кусочки яблоками, Павлу Ивановичу становится жалко Маню, которая лет пятнадцать назад тоже была игривым жеребёнком, а сейчас состарилась, бедная. Но, с другой стороны, обнадёживало, что вслед за жеребёнком на конюшне появится новый приплод, и значит, рядом с грохочущими тракторами и машинами продолжат тихо существовать и рабочие лошади.

Земля ушла у меня из-под ног. С двух сторон меня подхватили под руки два качка и понесли. Это оказалось так неожиданно, что всю нашу готовность к схватке разом сдуло. Я была в шоке, даже не вырывалась. Ребята несли меня с лёгкостью, просто развлекаясь. Оцепенение прошло, когда мы были уже на середине шоссе.
– Вы что, с ума сошли? Немедленно поставьте меня на землю! – гаркнула я.