Время зашкаливало, необходимо было доставить заказ с острыми крылышками и картошкой некоему нотариусу Ирине, по адресу, который находился в получасе ходьбы, а Никита и так уже опаздывал на десять минут. Чёрт, любой из этих самокатов заглохнет на полпути. Пешком – не вариант. Никита недавно устроился подрабатывать курьером по доставке еды и уже люто возненавидел эту собачью работу. Требовательно зазвонил телефон, высветился номер Ирины-нотариуса. Собравшись с духом, Никита ответил на звонок.

Вот этот автобус вроде бы посвободнее. Войдя, она сразу обратила внимание на подтянутого немолодого мужчину. Одной рукой он ухватился за поручень, в другой держал полуметровую ёлочку. Мужчина, почувствовав взгляд, повернул голову, слегка улыбнулся, кивнул – дескать, с праздником. Она недовольно отвернулась – улыбаются тут всякие, знаем мы таких. И стала смотреть в окно. На улицах сверкала новогодняя иллюминация, почти во всех окнах горел свет – все ждали Нового года. А она думала о том, как проведёт эту ночь в роли шпионки.

С невероятным трудом я раздвинул дверь сантиметра на четыре и увидел заплаканную блондинку с потёкшей тушью. Имя девушки не помнил, знал лишь, что живёт она на третьем этаже и по ней ещё с первого курса безответно сохнет двухметровый армянин Тигран, мой товарищ по околачиванию груш в боксёрском зале. Однако блондинка всячески избегала Тиграна. Как он только не подкатывал к девушке – и с цветами, и без, – но встречал лишь надменно поджатые губки и фразу: «Молодой человек, мне это неинтересно, позвольте пройти».

Оба писали друг другу длинные душераздирающие письма. Передавали через «почтальонов» – младших родственников. Однажды и я относила письмо. Потом получали такие же пространные ответы на листках, закапанных слезами. Предъявлялись обоюдные обвинения в изменах, которые теоретически как бы и случались, но фактически их и изменами-то не назовёшь – так, несерьёзные встречи, лишь бы вызвать ревность у второй половины. У обоих это была первая любовь и у обоих стала единственной, на всю жизнь. Да, страсти там бушевали итальянские – влюблённые бесились, расцарапывали друг другу лица в кровь, а потом бурно мирились.

...И угораздило же меня поделиться с женой мыслью, что пары, на чьих свадьбах мы не присутствовали, как правило, быстро распадались. Она сначала подняла меня на смех, но статистика – штука наглядная. Скорее всего, это просто случайность, но лишь две семьи из тех, на чьей свадьбе мы не смогли побывать, ещё сохранились и делали вид, будто у них всё в порядке. И вот моей дражайшей супруге пришло в голову поделиться услышанным с закадычной подругой, женой моего брата. Что ею двигало, абсолютно непонятно, но уже через неделю «секрет» семейного благополучия молодожёнов стал достоянием всех наших родственников.

Эскортник принял её условия: женщина сама выбирает программу встреч и оплачивает её. То есть за билеты в театры или кино, ужины в ресторане или кафе платит и за себя, и за него. Не хотела быть обязанной, для неё это важно. Если не хватало денег, ограничивалась разговорами по телефону. Так прошло два года. Мужчина уверял, что супруга знает о ней и даже приглашает в гости. Но она не решилась войти в семейный дом и его к себе никогда не приглашала.

Таксист замолчал – впереди виднелся поворот. Когда выехали на прямую дорогу, снова заговорил:
– Цыганка сначала выманила двадцать тысяч. Подула на них – деньги почернели. Потребовала ещё пятьдесят. При жене закопала их в землю, якобы для очищения места. Потом ещё двадцать, чтобы муж вернулся целым и невредимым. И всё, что осталось, – чтобы руки у неё не отсохли за то, что она помогла мужа от смерти спасти. Мужчина тяжело вздохнул.

Вот я, к примеру, человек свободный, но мне и в голову не приходило оценивать пассажирок как объект для знакомства. А некоторые могут сориентироваться буквально за считаные секунды. Вёз клиентку. Самая обычная молодая девушка. Всю дорогу молчала. Где-то за 500 метров до конечной точки мы попали в пробку. Моя пассажирка могла бы выйти и дотопать до дома, но нет, сидит. Видно, не торопится.

Мне были интересны метаморфозы в его голове. Сначала он переживал, как бы ему избавиться от наваждения, – мол, изменять не хочу, но вот девочка волнует, работать мешает, что же делать? Ну, в итоге, как нетрудно догадаться, наваждению был дан зелёный свет. И переживания героя приобрели совсем другой оттенок. Начались метания: девочку люблю – не могу, но жену бросать тоже не хочу, ну и, конечно, детей жалко. В итоге девочке это надоело, она потребовала, чтобы он определился, и, не дождавшись этого, ушла сама.

Катю как кипятком обдало от унижения, накрыла волна негодования. Кровь бросилась в голову, она оттолкнула руку, загораживавшую дорогу, и в сердцах влепила пощёчину Сашке. Сработал инстинкт – по морде, по стечению обстоятельств, получил тот, кто стоял ближе всех и мешал пройти. Пощёчина была звонкой, как выстрел. Катя в отчаянии рванула в раздевалку. Она пришла в ужас от того, что натворила, не знала, как поступить, готовая разрыдаться или убежать на край света. Сашка был парень интеллигентный, но почему-то одноклассницы не сомневались, что он непременно даст сдачи.

Прожили в гражданском браке двадцать лет. Когда сходились, у неё была дочка, у него тоже. Девочки примерно одного возраста. Его бывшая жена-алкашка ребёнком практически не занималась. В основном девочку воспитывала бабушка, считалось, что отец тоже участвовал. Ну, как участвовал… Привёл дочь к новой избраннице, а в доме-то всё на ней – готовка, стирка, уроки. Сам же он то в командировке, то, видите ли, устал. Это же только бабы не знают усталости.

Неужели моя бледность показалась им аристократической, а полудохлое состояние воспринималось как женская слабость? Потихоньку, однако, силы возвращались. Ещё через день я сидела у открытого окна номера и сквозь ветви берёзы смотрела на танцплощадку. Рая уже полчаса марафетилась перед зеркалом – похоже, пребывала в активном поиске партнёра.