Ничего себе прогноз, подумал я. И ещё подумал, что это она напускает туману. Луиза (её звали Луиза) оказалась права. Однако в тот миг двадцатичетырёхлетний страдалец (это я, если что) обиделся. Был ли я в неё влюблён? До сих пор не знаю. Но накрыло меня тогда знатно. В то лето мне было двадцать четыре года, а ей – двадцать девять. Она была разведена, и её маленькой дочке исполнилось шесть лет.

...Но у меня тогда в опеке уже лежали с трудом собранные документы на усыновление приёмного ребёнка. Как только я представила, сколько мне пришлось пройти ради этого… Было тяжело, обидно, больно. Мы только полгода назад двойню похоронили, хотелось лезть на стену. Разговоры с подругами не помогали, пошла к психологу, у неё за пять сеансов проревелась – и всё.

База у нас новая, домики уютные, начальство вежливое, а контингент – сельский. И вдруг появляюсь я со своей педантичностью: тут плохо убрали, здесь не так сделали. В общем, пытаюсь навести порядок. Всех это, конечно, бесит. Так вот, приезжаю на базу, беру светлую тряпочку – и вперёд, проверять за горничной качество уборки. Ага, пара дохлых мух на полу, под кроватью мусор, на полочке пыль, за тумбочкой куски земли.

Его сразу облюбовали бабушкины коллеги помоложе. А дед влюбился именно в бабушку, только она никак не хотела с ним встречаться. Сказала, что портить жизнь молодому парню не станет, ибо детей родить не может. Дед несколько месяцев пытался её уговорить. А потом, как рассказывала бабушка, пришёл и сказал: если она за него замуж не пойдёт, он под поезд бросится. Убедил. И то бабушка потом говорила, что думала – мол, несерьёзно всё это.

Вот, пожалуйста, картинка: стоит у обочины малышка-красотка. «Дэу Матиз», красненькая. Заглохла, похоже. Стас готов был дать голову на отсечение, что из раскрытой водительской двери сейчас выдвинется дивная длинная ножка, а за ней покажется и вся автовладелица. Нежная стройная блондинка. Ну, как вариант – жгучая брюнетка. И нежным хрустальным голоском попросит кого-нибудь срочно помочь. Нет, не в телефон, а через гарнитуру в хорошеньком ушке.

Она, тихо просияв, прижимает тетрадку к груди. Тоненькими пальчиками щиплет метёлку неряшливой косы, которой редко касается щётка. Худенькая в своём голубом халате, бледная, она и правда похожа на подростка. Стихи пишет по моему совету – чтобы не держать беду в себе, доверять её тетрадке. Тем более она знакома с литературой не понаслышке: библиотекарь, окончила колледж.

Надо произвести на тамошних товарищей впечатление, подумала я. Как-никак представляю областную прессу, нужно соответствовать. К пятнистой леопардовой шубке подобрала изящные туфельки на высоченной шпильке – в них щеголяли красивые артистки в заграничных фильмах. А чем я хуже? Забегая вперёд, добавлю, что предусмотрительная мама сумела незаметно положить в мою дорожную сумку тёплую обувь, которая потом мне ох как пригодилась.

Конкордию всегда поражали детская наблюдательность, словесная меткость, стилистическая интуиция. Она до хрипоты спорила с завучем, что современный русский язык не засоряется – напротив, обновляется, обогащается новыми словечками, как жемчужинками. Озорное нарочитое нарушение орфографии в сообщениях приводило её в восторг и умиление. «Лана» вместо «ладно», «штош», «нихачу», «кароч» – невинная игра слов, милые плюшевые ошибки…

В какой-то момент я стала замечать, что жена как-то не по-дружески стала вести себя с моим супругом и ненавязчиво пыталась вбить клин между нами. Заметила и оставила всё как есть. Ну, воспылала дама к чужому мужику, бывает, пройдёт. Все мы люди, все живые. Тем более муж держался корректно и лишнего себе вроде не позволял. Да и дама на колени к нему не лезла, всё выглядело прилично, но с намёком.

Человек Инякин неприхотливый. За написанием картин не оставалось времени на то, чтобы следить за собой. Он мог весь день ходить в рваном забрызганном красками рабочем халате. Считал себя гением, не успевшим пока раскрыться. И поэтому целенаправленно отметал всё незначительное и второстепенное, что могло задержать его на пути к цели.

Для начала Лилька повторила всю ту бессмыслицу, которую проделывают в подобных случаях: кричала вслед уходящему поезду, прыгала и размахивала руками, чтобы заметили. Всплакнула. Потом засмеялась, представив себя на вокзале с картонной табличкой «Сами мы не местные, от поезда отстали». И решительно направилась к администрации.

Я маленькой-то никогда не была. Что в садике, что в школе, вечно самая высокая. И в семье. Я старшая, после меня четверо братьев. Конечно, всегда большой себя чувствовала. Братьям-то хорошо: они у нас все и рослые, и на лицо нормальные, и умелые-рукастые. Девицы на них вешаются. А мне где парня под стать найти? Это только наша родня такая, а остальные – как кильки против щуки, мелочь одна.