Отдаёт ли себе отчёт этот ушастый мальчик, что он – отец двадцати шести детей? И среди них всего лишь один сынок – лохматый красавец Паскаль. Появился откуда-то в гладкошёрстой породе такой вот генетический оригинал. Мы его так полюбили, что сначала избаловали, а потом подарили родителям жены, чтобы оставался в семье. Родители живут в станице – у них особо не забалуешь, до сих пор существовало железное правило: кот должен спать на печи, а собака – в будке на цепи.

Мальчик отвечает очень спокойно, и это особенно страшно. Словно ему не 12, а все 112 лет. А на руках он держит большого серого кота. Тот крепко вцепился в грудь своего маленького хозяина всеми четырьмя лапами. По дороге бредёт вереница людей. Среди них дед – обычный дед, кепка, клюшка, на которую опирается при ходьбе, за спиной небольшой рюкзачок. В руке пакет, стянутый по краям тесёмочкой, а оттуда выглядывает перепуганная рыжая кошачья морда.

Влезаю в джинсы и кофту, натягиваю носки, вылетаю в прихожую. И вижу, как моя собака делает свои дела на пелёнку, сладко зевает и возвращается спать на диван. Стою, как дура, с ботинком в одной руке, помятой рожей и всклокоченными волосами. Мика в это время блаженствует, засыпая. Режим надо соблюдать. Раз встали и собрались, то идём гулять. И неважно, что не успели донести свои сокровища до улицы, идём, и всё тут. Это я так рассуждаю. Мика явно думает иначе, громко храпя на диване. И тут начинается побудка.

Как потом выяснилось, бабушка купила птицу у местных алкоголиков за копейки. Видимо, предыдущие хозяева относились к попугаю очень плохо. Тот выглядел неважно и кидался на всех, как цепная собака. Пока семья привыкала к новосёлу, Анжела не раз «добрым» словом поминала свекровь. Попугай не вписывался в круг интересов дочери-подростка. Пришлось и без того загруженной матери взять над Димоном шефство. Тот оказался неряхой, болтуном, любителем погрызть огурцы и покачаться на качельках. Но, несмотря на все недостатки, претензий у Анжелы к нему гораздо меньше, чем к собственному мужу, который, между прочим, работает и посуду за собой моет.

Я никогда не был любителем фотографироваться, и уж тем более с нечастными животными, которых специально держат, чтобы развлекать туристов. Зарабатывать на диких зверях, находящихся в неволе, я всегда считал безнравственным. Помню, в третьем классе нам вручили членские билеты и крупные значки с надписью «Всероссийское общество охраны природы». Я этим очень гордился и с той поры постоянно кого-нибудь лечил, подбирал, выкармливал.

В общем, полицейскую власть в посёлке не очень уважали, и дело было, скорее всего, в самих участковых, уж очень несерьёзно, слабосильно они выглядели, и в случае опасности помощи от них ждать не приходилось. Служебное помещение, или участковый опорный пункт полиции, находился в Доме культуры, только заходить сюда надо было не с главного входа с колоннами, а сбоку, в небольшую комнатку, где за фанерной дверцей располагалась ещё и артистическая гримёрка.

Так у неё появилась первая кошка. Прожила она лет пятнадцать и умерла от старости. После этого тётя торжественно поклялась никогда больше животных не заводить. Но однажды осенью, возвращаясь из магазина, обнаружила у подъезда маленькую трёхцветную кошечку, худую, мокрую и дрожащую от холода. Ну как тут пройдёшь мимо? Кошечку принесли домой, отогрели, накормили и назвали Масяней. На улицу тётя Тамара её не выпускала, да та и сама не рвалась.

Нельзя сказать, что я не замечал этого раньше. В тамошних лентах основные тексты публиковались на русском, а обсуждение было двуязычным. Все друг друга понимали без перевода, и часто объявление о пристройстве киевских котят или поиск редкого лекарства в Харькове могли перепечатать ростовчанин или москвичка. Разместишь фото своих зверьков, и среди отзывов и восхищений – почти обязательное «Яка красива киця!», «Гарний кіт!». Это ничуть не смущало. Специально-то я украинские сайты не выбирал, просто вступал в группы по интересам, а вышло, что 80 процентов из них зарегистрированы в незалежной.

Утро. Мы медленно идём по растаявшему снегу. Мы – это я, немолодая женщина, и мой старый друг пёс Жанчик. Жанчику уже восемнадцатый год. Он прожил трудную, неспокойную, голодную жизнь. Но последние пять лет находится со мной. Кто-то решил избавиться от старого злобного пса с ревматизмом. Да, на счастье Жанчика, я услышала его стоны и спасла. И вот он живёт у меня. Не подумайте, что это действительно страшное создание. Жанчик – дворняжка, маленький, на коротких ножках, с умненькими глазками, но с испорченным характером.

...Хорошо, что ветеринар знает меня много лет, ничего не сказала. Сделала движение, будто хотела покрутить пальцем у виска, но вовремя остановилась. Вздохнула, сказала: «Ну, давайте посмотрим». Тщательнейший осмотр кота не внёс никакой ясности в интересующие меня вопросы: чего надо этой скотине, и не случится ли с ним заворот кишок от сожранных шнурков. Ветеринар почесала за ухом и сказала, что вряд ли. И вот уже почти полгода продолжается борьба за шнурки. Обувь прячется от кота, он её находит, жрёт шнурки, а потом задумчиво орёт над лотком.

В тот год вокруг было очень много медведей, которые, как и положено, считали себя в тайге хозяевами. Водозамерные цилиндры гидрологов на местности были изуродованы когтями и зубами в первые же дни, многие приборы разбиты.
Нужные продукты мы завезли сразу, а вот с хлебом возникли проблемы. И раз в неделю к трассе, это примерно километр, отправлялся кто-нибудь из женщин. На попутках они ехали за хлебом, потом так же возвращались и по тропинке шли от трассы к базе. Частенько их сопровождали мишки, иногда доводя наших бедных подруг до истерики. А мужики почти всегда были заняты опытами в тайге.

Сначала поросят мы покупали, но и они скоро стали дефицитом. Иногда приходилось ехать на рынок за 100 километров, в соседнюю Белоруссию. И решили мы попробовать вырастить свиноматку. Кстати, когда свинья приходит, так сказать, «в охоту», это может проявляться по-разному. Одни свиньи кричат и грызут всё подряд, буквально «съедая» перегородки. Другие беспокойно мечутся по загону, подзывая хрюканьем «жениха». А была у нас «дама», которая просто легла, отказавшись от еды и воды, и пролежала так сутки.