Расскажу, почему я не завела собаку, хотя в последнее время живу одиноко, дети и внуки далеко. Я люблю путешествовать, а собаку некуда деть, если уезжаешь. Ещё я брезглива – не могу обниматься с собакой и терпеть её облизывания. Прихожу в ужас, когда люди рассказывают, что спят в одной постели с питомцем, едят за одним столом. Моя знакомая одевает свою собачку в курточку и сапожки, когда идёт на прогулку, а после – моет ей попку. Для меня это – ужас!

Не давать кошке руку – значит вообще избегать близкого контакта с ней. Ну, или дожидаться, когда сама Лялька милостиво соизволит прийти поурчать на вашем животе. А это бывает нечасто и длится недолго. Она свой драгоценный мур экономит. Отсыпает строго дозированно и в определённое время. Когда приходим с работы, катается по полу, трётся о ноги и позволяет её понянчить.

Иногда он болел, но сам каким-то образом восстанавливался. Порой лежал в укромном месте, зализывая раны. Откуда они появились, только ему было известно, он ведь сам никогда ни на кого не нападал. Случались, конечно, у него отдельные бзики. Очень-очень редко пёс вдруг становился исключительно злобным, причём объект своей злости замечал издалека, весь подбирался и бросался на жертву с громким лаем и какой-то страшной ненавистью. Чаще всего это были нетрезвые мужчины.

Она сразу прижилась и освоила территорию. Охраняла её не хуже сторожевой собаки. Чужие животные не смели появляться на пороге: на зашедшую с приятелем таксу кошка кинулась с такой яростью, что бедная собаченция искала защиты в ногах хозяина. Мы поняли, что собаку завести не получится: Машка её съест. Так прошло двенадцать лет. Машка тяжело заболела, и стало очевидно, что мы скоро лишимся нашей любимицы.

Был весенний день, лес безмолвствовал, осторожно вслушиваясь в себя, в движение сока по своим стволам. И лишь сосна, под которой он зарыт, при моём приближении вдруг ожила. Качнулась одна ветка, другая, всё выше и выше, и вот уже всё дерево заструилось и затрепетало, как бы охваченное снизу потоком тёплого воздуха. Продолжалось всё недолго, словно шальной порыв ветра.

А в этот раз приехала к ней, запаслась вкуснейшей татарской выпечкой, так как знаю, что без чаепития она не отпустит. Дом у Тамары большой, пять комнат, просторная кухня, душевая, баня. В общем, есть возможность держать животных. В этой семье есть и кошки, и собаки, их здесь все любят. Звоню, открывает Тамара дверь, встречает меня, а около её ног вижу очаровательного маленького котёнка.

После долгих поисков обосновался в охотничьей сторожке на берегу озера. Озеро большое, но неглубокое. Его можно пройти вброд, вода едва доходит до пояса. И ещё оно просто кишело рыбой. Батюшка рассказывал – та не боялась человека, а наоборот, как только он входил в воду, большие рыбины подплывали и тыкались в него головами. Наверное, так по отношению к человеку ведут себя животные в раю.

Работать в такой обстановке было невозможно, операцию отложили. В последующие дни брали только срочных больных. Котёнок продолжал кричать, причём именно во время операций. Только мы завершали работу – он умолкал. Очевидно, слышал шум и движение и в эти моменты взывал о помощи.

Я сначала жене не поверил. Как может в кухню забраться кошка, если Герда под окном? А полотенце могло порывом ветра снести. Но супруга всё чаще и чаще про кошачьи набеги говорила и даже предположила, что Герда иногда халтурит. Герда? Быть такого не может! И только когда жена обнаружила клок кошачьей шерсти, пришлось поверить. Стал я думать: как же кошки попадают в кухню, минуя собаку?

Приехала мама часов в восемь вечера, и тут как раз канитель со щенками. Мы с дочкой ужин на кухне готовили, а мама с мужиками в большой комнате возле щенков осталась. Посидела она там и ко мне на кухню пришла буквально с посветлевшим лицом. Сидит и тихо улыбается. Давно я у мамы такой улыбки не видела. С тех пор как папа нас покинул, а следом за ним, девять месяцев спустя...

Когда дневная жара спадает, они выходят на разбой и убивают в промышленных масштабах ящерок, лягушат и птичек. Не для того, чтобы наесться, эти садюги и так поперёк себя шире, а просто из удовольствия. Поиграют, убьют и, сразу заскучав, отходят. Ведут себя как неумная власть, которая всё разоряет и мешает жить своим подданным. А подданным за короткое северное лето решить бы самые насущные задачи...

Решив приучать Сару к охоте, Иван стал брать её на природу. Я заметила, что сын каждый раз возвращается невесёлым. Однажды он сказал, что больше гулять с Сарой не пойдёт: ему тяжело видеть, как она убивает всё живое, что попадается на пути. Сара нападала на ежей, душила ящериц, ужей, мышей, лягушек. Сын изредка приносил фазана или дикую утку, но азарта и радости от охоты не испытывал – сожалел, что погубил созданную Богом красоту и отнял жизнь.