В конце 90-х мы жили в селе, отец работал в крестьянском хозяйстве. Однажды он привёз нам с сенокоса подарок – живого сурка. Вытряхнул его из мешка на кухне. Сурок посидел пару минут и метнулся под диван. Что мы только не делали, чтоб его выманить: и еду у дивана ставили, и ласково звали... Сурок категорически отказывался вылезать. Плюнули мы на него и спать пошли.

Я был ещё маленьким, когда отец принёс с работы серого полосатого котёнка, которого мы назвали Мурзиком, поэтому помню его смутно. Но со слов отца, который его очень полюбил (и любовь эта была взаимна), знаю о его отчаянных подвигах. Тогда мы жили на Украине в частном доме, и туалет, естественно, находился на улице. Путь к нему лежал через весь огород. Рядом с туалетом стоял сарай, под которым жили огромные крысы. Их боялся даже отец.

Наша Тася – помесь спаниеля то ли с таксой, то ли с носорогом. Маленькая гладкошёрстная собачонка, хвост бубликом, уши как у спаниеля, сама чёрная, а грудка белая, и на одной лапке белый носочек. Даже, скорее, следок. И упитанная такая дама. Чудо, а не собака! Умная, но похотливая. Однако она была порядочной женщиной и за всю жизнь имела только одну любовь – белого с чёрными пятнами «дворянина». Тоже этакая табуретка на ножках...

Обычное кладбище. Новые памятники. Ухоженная могилка. Всё как положено, если бы не одно «но». Это противоречит нашим традициям, но было сделано по зову души. На семейном участке – скромная мраморная табличка: «Марк Васильевич». Фамилии нет, прожитых лет тоже, но могилка ухожена, травка газонная растёт.

Придя в гости на чашку чая, Василий принёс с собой в мешке сюрприз, которому больше всего обрадовались сыновья Димы. Увидев совсем ещё маленького симпатичного полосатого кабанчика, пятилетний Саша и трёхлетний Коля завизжали от восторга и бросились гладить зверюшку. Как объяснил друг, на двух крошек-кабанят он накануне случайно наткнулся в лесу.

В селе дома днём на замок не закрывают, этим и пользовался ворюга. Легко проникал в жилище, где на кухне находил много вкусного. Хозяева стали замечать пропажу мясных продуктов. Недоумевали, кто мог открыть холодильник, куда исчезло со сковороды жаркое, почему кастрюля с мясным супом оказалась на полу. Сначала грешили на своих четвероногих питомцев, но в конце концов все стрелки сошлись на истинном преступнике. Сразу стали закрывать двери на ключ круглосуточно.

Села на бревно, пёс подошёл. В ошейнике – значит, хозяйский. Вокруг ни души – значит, сам пошёл гулять. Ну что же, давай знакомиться, дружище. Дружище помахал хвостом, дал мне лапу. Молодчина! Тузик, Шарик, Дружок – кто ты, мой сопровождающий? Пёс внимательно смотрел на меня и ждал, что ещё подскажет моя дурная фантазия? И фантазия не заставила себя долго ждать. Ты будешь Мужик.

Проснулась поздно. В духовке чего только не было! Наваристые щи, блинчики, котлеты. Молодец Маня, умеет племянницу встречать. Я решила, что не стоит возиться с завтраком, и сразу перешла к обеду. «Мяу!» – раздалось откуда-то из угла. Передо мной сидел полосатый, типа Матроскина, котик и вопросительно нюхал воздух. Я плеснула, что нашла, в стоящую на полу миску и продолжила обед.

У соседей по даче есть кошка Кася. Её хозяйка, маленькая Яся, живёт в центре Москвы. Касю подарили девочке на день рождения с условием, что жить она будет на даче у дедушки и бабушки. Потому что Кася – породы гималайский перс, она не терпит одиночества и за ней нужен ежедневный уход. А Яся целыми днями в детском саду, родители допоздна на работе. Кошке было бы очень тоскливо и одиноко в московской квартире.

Он, как и прежде, прекрасен: светло-серая шерсть, мохнатые лапки с белыми носочками, торчащие уши, аккуратно подстриженные брови и борода, круглые тёмно-карие глаза, обрубок хвоста. Уверена, что узнала бы его из тысячи собак этой породы – настолько близким и родным стал он для всей нашей семьи. Порода шнауцеров требует поддержания определённого внешнего вида, поэтому каждые два месяца мы обязательно водим своего любимца на стрижку в салон для животных.

После войны в городе жили голодно, не хватало ни хлеба, ни овощей, поэтому учителям выделяли небольшие земельные участки за городом; там люди растили картошку, без которой жизнь вообще была немыслима, да морковку со свёклой, бабушка ещё сажала горох и фасоль. Каждый выходной они с дедом отправлялись на свой участок пешком – автобусы тогда практически не ходили.

Жуткий, душераздирающий вой я услышала, как только открыла дверь подъезда. Сердце ухнуло в пятки. Бог мой! Неужели так будет каждый раз, когда я уйду на работу? Все соседи станут моими врагами. В подъезде одни пенсионеры, целый день дома сидят. Я пулей взлетела на третий этаж. За мной еле поспевал на поводке стареющий кавказец Тарзан. Такой короткой прогулки у него никогда не было.