Шедшая навстречу тётенька восторженно расхохоталась. А я подумал: когда дочке исполнится тридцать пять, меня уже не будет. В современном мире у меня нет шансов дотянуть до девяноста пяти лет. Потомственные генетические богатства с поколениями тают. Дедушка Иван прожил до девяноста девяти, а отец скончался в семьдесят. Ещё я вспомнил день, когда мне стукнуло тридцать пять и я решил: вот и трындец мне пришёл. А ведь именно с этого года у меня началась настоящая жизнь.

Сын достал телефон, показал график работы этого учреждения – с половины девятого. Я вздохнул, отправился готовить завтрак. Сын помогал, посматривая на часы. В девять выползли на улицу. Минут десять на автобусе, пару минут пешком, и вот он, военный комиссариат нашего района. Антон разволновался: он первым из всего садика побывает в настоящем военкомате, пацаны обзавидуются! Пошли к главному входу. На первом этаже толпились молодые парни, призыв в разгаре.

Мы с братом додумались и побежали по направлению к городу, пробежали два километра, и вдруг чудо: мама сама идёт нам навстречу в больничном халате и тапочках, новорождённого мальчика несёт на слабых руках в поле халата. Старший брат подхватил ребёнка, и мы поспешили домой. Счастье – мама с нами! Нам жилось трудно и голодно, тяжело растить малыша. Но вырос хорошим, умным, весёлым, получил профессию лётчика, а недавно его не стало. В 1943 году я пошла в школу. Сама не знаю, как мы выучились, для занятий не было ничего.

Дав маме лекарства и бросив в сумку косметичку, помчалась к автобусной остановке, уже на бегу вызвала такси. В городском Доме культуры я оказалась очень быстро, одной из первых зрительниц. Перевела дух и, радуясь предстоявшей встрече с мужем и дочерью, отправилась в дамскую комнату приводить себя в порядок. Наводя марафет, заметила, что перед зеркалом начали появляться участницы конкурса.

Пока жили со свекровью, муж был примерным семьянином, он побаивался свою маму, очень властную женщину. Один раз не пришёл домой ночевать, она устроила скандал и твёрдо заявила, что не потерпит такого безобразия: создал семью – веди себя прилично. И муж притих, не гулял и не увлекался спиртным. Я думала, остепенился, оценил семейную жизнь. Когда начали жить отдельно, рассчитывала, что станет главой семьи, будет заботиться о нас с ребёнком, но вышло совсем не так.

Затем у дочки появилась ещё одна «подопечная» – ту не любила вся наша маленькая частная школа. И неудивительно, родители постоянно ей внушали, что нужно со всеми активно общаться, ходить на высоченных каблуках и как можно раньше выйти замуж, а учатся только никуда не годные женские особи. Девочка плакала из-за каблуков, не хотела ездить на экскурсии и вообще плохо адаптировалась в коллективе. Мы с дочкой снова пожалели несчастную, звали её в гости, брали с собой развлекаться.

Саша учится в параллельном классе с моей дочкой. Раньше они не часто общались, а в этом году подружились. У мальчика тоже очень большая и хорошая семья. Он считается тихоней, хотя совсем не забитый, нет, скорее ему присущи рыцарские черты – очень правильный, спокойный и уравновешенный, чуткий и верный. В воскресенье они играли на другом конце посёлка. Там новые дома и хорошие площадки, можно покататься на роликовых досках.

Искреннее сочувствие окончательно выбило мальчишку из колеи, слёзы закапали на страничку со злосчастной отметкой. Изложение «Белёк» о маленьком детёныше тюленя второклассники писали вчера. Вовка никогда не видел тюленей, потому что родился в маленькой таёжной деревушке, куда два раза в неделю привозили почту и продукты в местный магазин. Там работала мама. Вовка оставался дома с бабушкой, вечно занятой хозяйством, и дядей Колей, который, если не пил всё что горит, сутками лежал на диване.

Я мало что помню из первых школьных лет. Писать начинали чернилами, поэтому парты были с наклоном и имели углубления для чернильницы и перьевой ручки. Сиденье одно на двоих учеников, как лавочка со спинкой. Парта в целом представляла собой фундаментальное сооружение, когда за неё садились, нужно было откинуть крышку, из-за этого в классе стоял грохот. Перед началом урока учительница брала паузу, чтобы он стих. Писать перьевыми ручками оказалось очень трудно. Начинали с палочек, чёрточек, кружочков. Чернила проливались, мы постоянно пачкались, поэтому носили нарукавники.

Живём в однокомнатной квартире, вроде бы и дел по дому не так много, но меня даже они раздражают. Такое чувство, будто я прислуга и нянечка. Личной жизни вообще нет. Как-то незаметно оказалось, что я только всем должна – безотлучно обеспечивать уход за ребёнком, убирать, готовить. Муж формально не отказывается помогать, фактически же получается так. Например, одно время он готовил постоянно, вечером после работы. Сам предлагал – для него это как хобби, любимое занятие.

Тем временем Олечка таскает кусочки из общей тарелки, заранее всех оповестив, что вообще-то она такое не ест. Затем располагается со своим компьютером поудобнее рядом со взрослыми. Маша в принципе не любит общих блюд, попросила себе отдельную посуду, положила всего понемногу. Через некоторое время большое блюдо на столе опустело. Ребёнок без тени сомнения спокойно берёт Машину тарелку и начинает оттуда уплетать со словами «господи, да как вы эту гадость едите?».

У той подружки полная обеспеченная семья. Дочь говорит, что девочке покупают отнюдь не дешёвые вещи, например, велосипед приобрели за 100 тысяч. А булочную почему-то должна оплачивать я. Возможно, её родители не заморачиваются столь мелкими тратами. Девочке строжайше запрещено иметь электронный кошелёк, у неё нет банковской карты. Недавно она присмотрела обновку в интернет-магазине, где мы с дочкой покупаем себе вещи. Очень просила нас оплатить ей эту покупку.