Бутылку молока, несколько варёных картошек сунули в сумку, грабли – в руки. Пешком добрались до обширной прогалины, где в окружении деревьев росла сочная густая трава. Её скосили неделю назад. Теперь нужно просушить, сгрести и сложить в копны. Пот лил ручьём, застилая глаза, на пальцах кровавые мозоли, но жаловаться у Фальковых не принято. Неожиданно от пушечных выстрелов вздрогнула земля. Стреляли в скалу на полигоне. Один снаряд рикошетом прилетел к ногам Василька.

После завтрака мы шли в бассейн или к морю. Внук предпочитал бассейн, потому что «там нет волн и песка». На территории бассейна Максим нашёл и друзей, и соперников. Плавал наперегонки с девочкой, у которой были африканские косички, и ругался с одним мальчишкой. Тот гонял голубей, а Максим говорил ему: «Не трогай птиц, им жарко, им надо воду пить». Упрямый пацан не слушал Максима. Так они и спорили: один прогонял птиц от воды, другой их защищал.

У моего мужа от предыдущего брака есть дочь. С матерью ей, мягко говоря, не повезло, та пила и гуляла, и родственники с той стороны – такие же. И вот эту девочку мы поднимали всей нашей семьёй: я, её папа, её родная тётка с мужем и бабушка с дедушкой. И в раннем детстве, а особенно в подростковом возрасте, «зажигала» эта девонька не по-детски. А мы, дураки, душу вкладывали и выкладывали, по психологам бегали и плясали вокруг неё.

Первый робкий ветерок подул, когда у нас появился новый ученик Витька. Поразил он нас дважды. Сначала своей смуглостью и непоседливостью. Урок он высиживал с большим трудом и, как только звонили на перемену, первым уносился из класса и последним возвращался – взъерошенный, запыхавшийся, словно за короткое время успевал и на перилах покататься, и в футбол сыграть, и даже подраться. Потом оказалось, что он ещё и испанец.

Как-то раз три параллельных класса отправились на загородную турбазу в горах. Само собой, Ирина как классный руководитель сопровождала всю группу. Каждому классу выделили отдельный домик. Вечером после ужина Ира в сумерках заметила какую-то непонятную «движуху». Парни сновали туда-сюда какие-то шальные и взбудораженные. Неужели курят? Или пьют? Моя подруга схватила за руку одного своего ученика...

У первой ситуация такая: нет помощи от бабушки в том объёме, в котором хотелось бы. Видите ли, у той свои дела, свои заботы, свои интересы. У второй история противоположная: свекровь вмешивается в воспитание внука, будто это её ребёнок, навязывает свои допотопные методы, считая их единственно правильными. В результате искры летят, а в перспективе большой семейный пожар.

Встреча закончилась. Вся родня долго обсуждала, что ребёнку теперь руку мыть нельзя – здоровался с самим! А через пару дней этой Галине (так зовут ту женщину) позвонили и сообщили, что Владимир Владимирович хочет подарить мальчику машинку. Она не растерялась и говорит: «А у меня два таких маленьких пацанёнка». На том конце провода отвечают: «Не вопрос, будут две машинки».

В детстве мне пришлось три года провести вдали от дома, в детском отделении Костромского госпиталя инвалидов Великой Отечественной войны. Причём больше в лежачем положении, чем в ходячем. Как-то раз я там простудилась, и меня, шестилетнюю, из общей палаты перевели в изолятор. Я лежала там совершенно одна и очень грустила. Однажды пришла медсестра и вручила мне кулёк с конфетами и самое настоящее чудо – «городскую» куклу с головой из папье-маше.

Второй вывод: подросткам ужасно не хватает похвалы. Когда я занимаюсь с ребятами, хвалю их и поддерживаю, и результаты удивительные! Ребёнок начинает гордиться собой, радоваться своим достижениям. Получает отклик от взрослого даже за самый крохотный успех – и у него будто крылья вырастают. Общаясь с дочкой, я не всегда это понимала, больше ругалась и расстраивалась, а вот наблюдая за чужими детьми, осознала, насколько важны слова поддержки.

Первый – когда родня ко мне свалилась как снег на голову. Однажды явились брат моего мужа с женой и ребёнком. Ребёнку два года, и у него, по-моему, все признаки аутизма. Он прошёлся по квартире подобно смерчу: орал, носился, врезаясь во все косяки, никого не слушал и пытался поймать мою обезумевшую от внимания чихуашку. Я стояла с собакой на руках, ребёнок прыгал передо мной и визжал. Гладить её мальчишка не собирался, он хотел таскать её за шею. В результате я ушла в другую комнату и ждала, когда они уйдут. Собака до вечера вздрагивала от любого шороха.

За разговорами я с удивлением отметила, как ведёт себя её мама. Стоило мне задуматься над словами девочки – та говорила ещё не слишком хорошо, – как мама начинала мягко «переводить» её речь. Женщина оказалась очень приветливой, её глаза светились, излучая любовь. Похоже, мама Анечки не слышала полностью наш разговор, а читала по губам дочери. Аня периодически брала маму за руку.

Все дети знали, что в высоком бетонном заборе, окружавшем гарнизон, есть лаз. Мальчишки и девчонки активно им пользовались, ведь через контрольно-пропускной пункт малолетних без взрослых не выпускали. А гулять хотелось и за забором. Конечно, мы с Димкой тоже знали о лазе. И вот, выйдя за пределы военного городка, долго шли по степи, но никаких подснежников не находили. А степь весной – это песок под ногами и редкие пучки подсохших травинок.