Груша – это Серёгин одноклассник. В девяностые он, вечный двоечник, прибился к знакомым бандитам и вскоре сам облачился в красный двубортный пиджак, сел за руль «БМВ» последней марки. Груша обожал лихачить пьяным, особенно любил обгонять кареты скорой помощи – там трудились два одноклассника. Показывал им стопку купюр, бахвалился: «Вы столько за десять лет не поднимете в своей лепильне. Так и сдохнете как собаки». Спустя год его нашли с девятью пулевыми отверстиями за рулём любимой машины. Груша был ещё жив.

В тот летний день я как раз отправилась в поле собирать иван-чай. Нынешним летом стояли такая жара и сушь, что всё отцветало очень быстро, поэтому следовало торопиться, иначе останется высушенный солнцем облетевший жмых. Порой счёт шёл на сутки, пропустишь всего день – и не успеешь. В Тюмень я перебралась не так давно, поэтому здешние места, богатые иван-чаем, знаю ещё недостаточно хорошо. Вот и поехала в поля наобум. Однако поле – это не лес, тут собирать урожай легче, тем более розовые краски иван-чая ни с чем не спутаешь. Но я выискивала такие места, чтобы иван-чай рос как можно дальше от дороги, и вовсе не из-за того, что он там более грязный.

С тех пор как я стала жить в благоустроенной квартире, пеку пасхи каждый год. Разумеется, не ношу их в церковь, но для меня пасха на столе является таким же ритуалом, как ёлка на Новый год или торт на день рождения. Я не хотела, чтобы мой ребёнок завидовал детям, в чьих семьях пекли и ели пасхи, ведь я сама, когда была маленькой, тоже прошла через это чувство. За всё детство мне лишь однажды посчастливилось попробовать этот невероятно красивый и обворожительный хлебушек.

Летом я жила далеко от родного города, в крупном посёлке у бабушки, невероятно доброй и очень верующей. Даже моё крещение состоялось по её инициативе, когда мне было почти пять. Мои родители – современные и не религиозные люди. Традиционные яйца на Пасху – вот и вся их дань православию. И вот мне уже одиннадцать. Я – круглая отличница с примерным поведением, мечта родителей. Мама даже не ходила на родительские собрания в школу, жалела своё время.

Голос бабушки снова стихал, и раздавался храп. На этом сказка заканчивалась. После войны, когда вернулся папа, снова стало не до сказок. Надя училась в школе, но учителя говорили, чтобы никто не ходил в лес: там можно наткнуться на мины или на бандитов, прятавшихся от суда. Дома тоже говорили о бандитах, потому что папа пошёл служить участковым, ему выдали пистолет.

И вот – деревенский дом. Захожу и вижу, как в кухоньке возле печи сидит старенькая бабушка и вяжет. Свет не горит, радио нет, телевизора тоже. Есть газ в баллоне и паровое отопление, а значит, в кране горячая вода. Мы познакомились, хозяйка стала запросто называть меня «донькой», а я её – «бабушкой». Но тогда я даже представить себе не могла, с каким человеком даст Господь пожить те коротенькие два года. Бабушка оказалась глубоко верующей, она много молилась, а постилась так, что просто уму непостижимо. Больное сердце, рак лёгких, опухшие ноги, но при этом в почти восьмидесятилетнем возрасте практически нет морщин.

Смотрю на неё округлёнными глазами и понимаю, что всё это уже видела во сне, и врача тоже, хотя мы с ней точно не встречались ранее. После этого случая муж окончательно убедился, что я ведьма. Правда, у него и без этого возникало немало поводов так думать. Третий вещий сон, точнее, серия снов, – наверное, самое удивительное, что приключалось со мной. В подростковом возрасте мне часто снился незнакомый парень, очень симпатичный голубоглазый блондин.

Жители Карпат не просто верили, они твёрдо знали, что их ведуны занимаются не только целительством. Мольфары обладали таким могуществом, что даже были способны управлять силами природы. Они легко могли вызывать дождь или, наоборот, прогонять ненастье. Говорят, для этого использовались особые заклинания, доступные только сильнейшим мольфарам. Однако сами белые мольфары не любят, когда их называют «колдунами». Более того, многие из них носят крест, верят в Бога и в своих действах всегда опираются на христианские обряды и символы.

Её мальчик – медалист, поступил в мединститут. Очень люблю молиться на Псалтири о студентах и учащихся, у меня есть большой список этой молодёжи. Напротив имён будущих медиков стоит точка – особый знак, требующий моего внимания. Прошу Богородицу помочь в учёбе моим «подопечным». Есть такая икона, очень красивая, – «Прибавление ума». На ней Матерь Божья изображена в ризе голубого цвета в виде колокольчика, такого красивого, разукрашенного. Прошу Богородицу помочь детям успешно закончить обучение в утешение матерям – ведь учить ребят сейчас очень трудно!

Взглянув вверх, я рассмотрел, как струйки этого дивного мёда вытекают из-под центрального купола и каплями приземляются в центре храма на ковёр. Не поверив глазам, вышел из храма, обошёл его со всех сторон и, вглядываясь вверх, убедился, что около подкупольного барабана вьются дикие пчёлы. Они облюбовали основание купола и устроили в нём улей. Результатом их трудовой деятельности явился вкуснейший мёд, который от жары стал стекать внутрь церкви. Но удивительнее всего оказалась дата этого события – аккурат накануне Медового Спаса!

Папа немного посидел с мамой на лавочке, улыбнулся ей напоследок и ушёл к соседке, так же улыбаясь. Так же быстро перешёл в другой мир. Но мою догадку подтвердили и другие наблюдения. Папа не просто умер, он словно предчувствовал заранее, что его скоро не станет. Ушёл, предварительно закончив все незавершённые дела. Накануне кончины успел наколоть дрова на всю зиму. Когда весной сажали картошку, папа почему-то предложил посадить не много грядок, а только семь. Может, предвидел, что больше не понадобится. Но мы решили посадить одиннадцать.