Дело было в начале 2000-х. Я тогда активно воцерковлялась, душа моя горела любовью к Богу, стремилась как можно больше узнать о вере. Я пыталась не пропускать ни одной церковной службы, благо моя работа находилась в центре города, а рядом располагался Покровский монастырь с чудотворной иконой Божией Матери «Озерянская».

Однажды Эдик пришёл ко мне и с порога спросил: «Можно я его у тебя оставлю?» Смотрю, а в руках у него что-то объёмное, явно тяжёлое и завёрнутое в дерюжку. Не дожидаясь моего согласия, Эдик утащил предмет на веранду и поставил в уголке. Мне стало крайне интересно, я последовал за ним и снял покрывало. Снял и тут же обомлел, потому что это было очень страшно. Передо мной высилась жуткая до мурашек, но гениальная по исполнению голова Минотавра.

Думаете, на этом всё? Как бы не так! В сентябре упала на улице, споткнувшись о железку, торчавшую из тротуара. Переломы надколенника, ребра и носа, ушиб кисти и неописуемая «красота» на лице. Проторчала почти три месяца на больничном, за которые ещё успела дополнительно переболеть гриппом, перенести пару стоматологических операций и три блокады в плечевой сустав – он продолжал болеть.

Началась литургия. Муж присел на деревянный диванчик, занял мне место, пока я исповедовалась. Пока стояла – думала, как нелегко приходится здешним батюшкам. Они, конечно, очень внимательные, добрые и по-хорошему строгие пастыри. Но в этот храм в основном приходят новоначальные верующие, совсем не опытные в духовной жизни. И далеко не у всех получается сразу легко и органично войти в приходскую жизнь...

Через пять минут она уже забыла о сказанном и даже заботливо принесла мужу еду в постель. Прибывший доктор предложил мужчине госпитализацию в стационаре, обещая скорое выздоровление. Тот не стал отказываться. А спустя всего несколько дней мужчина скончался в больнице. Это страшное событие оказалось совершенно неожиданным для всех людей, хорошо знавших семью.

Соорудил плот и по реке Чулым отправился в Томскую область – слышал от добрых людей, что там, в болотистом краю, живётся хоть и труднее, но спокойнее, до многих деревень не дотянулись ни чекисты, ни коммуны, ни колхозы. В тот край издревле бежали от гонений то старообрядцы, то каторжники, то прочий недовольный властями люд. Прадед с семейством погрузили нехитрые пожитки на плот и тронулись в путь.

Да и человек ничуть не лучше самых кровавых хищных зверей. За свою историю мы, наверное, пролили океан крови ни в чём не повинных существ, которых убили и съели. А ведь у них, как у нас, есть сердце, печень, почки. Есть у животных и душа. Они всё понимают и чувствуют, а некоторые звери ничуть не глупее людей. Поэтому у меня нет ни малейших сомнений в том, что главный грех, который мы, земляне, совершаем, – поедание чужой плоти.

Пока знакомая решала все вопросы, связанные с организацией похорон, я по её просьбе поехала узнать насчёт того, чтобы её маму отпели. Я очень люблю этот собор, но он такой многолюдный, почти туристический центр. Там редко можно постоять в тишине, погрузившись в свои мысли. Справа от входа есть две небольшие иконы, они расположены друг напротив друга – Ксении Петербургской и Матроны Московской. И даже когда собор полон людей, возле этих икон почти не бывает столпотворения.

Диктую ученикам предложения, они пишут, тихо сопят носами. И в этот момент я вдруг понимаю, что счастлива и очень люблю своих непосед. Потом этот сон забылся – наверное, основательно спрятался где-то в подсознании. Во всяком случае, я очень долго о нём не вспоминала. Но однажды он сам напомнил о себе.

Ночью пропиликал телефон. На карту пришли деньги и СМС: «Попытайтесь самолётом. Буду рад встрече».
Отступать некуда. Но вдруг в столице я потеряюсь? И таскаться со мной там некому. Как в Москве вызвать такси по моему «деревянному» телефону? И где жить?
– У меня нет денег на проживание в Москве, – сетую подружке. – А это двое суток. Да и боюсь я самолётов, аэропортов.
– Где жить – найдём, – ответила подруга. – Натаха, дерзай, ты крутая! Тебе нечего бояться. Да запихнём мы тебя в этот самолёт!

Причём я заметила: рука в таких случаях чешется не как обычно, а как-то интенсивней, что ли. Или даже немного болезненней. Меня однажды пчела ужалила в ладонь, в район подушечки под большим пальцем. Вот это чувство немного похоже на тот зуд. Однажды с мужем ехали в машине, и у меня опять зачесалась левая рука. Но я провела свой секретный ритуал. Он таков: нужно погладить чуб, чмокнуть трижды зачесавшуюся ладонь, а потом подержаться за грудь.

Все звали их просто Танькой и Чопиком. Оба бездомные, причём такие, что печати негде ставить. Я хорошо помню Таньку в те времена – она была до такой степени грязной и безобразной, что мало кто мог стоять рядом с ней, – воняло от бомжихи просто жутко. Чопик отличался не меньшим колоритом, воровал и жил на теплотрассе. Там они и познакомились. Два самых опустившихся человека на земле, краше в гроб кладут.