Первой на мою странную особенность обратила внимание абсолютно ни во что не верующая мама. Потом неладное заметила старшая сестра, а сейчас это видят уже все члены моей семьи. Знаю, что подобные вещи принято называть «бумерангом», но мне крайне неприятно само это слово, а уж быть участником цепочки возмездия, если таковая существует, мне вообще никогда не хотелось. Но кто же спрашивает желание «подсудимого»?

Мы с Владом дружно затрясли головами: «Нет-нет. Мы друзья, да, можно сказать, почти родственники». Что, собственно, почти правда. Влад женился на моей лучшей подруге Наташке, с которой мы делили комнату в общежитии. Соответственно, переехал жить к нам. Помещение мы разделили занавеской из простыни. На своей половине молодожёны по ночам на всю мощность включали «Пинк Флойд».

Но то прохиндейское лицо оказалось таким колоритным, словно в нём отразилась вся история падения рода человеческого, а сам человек только что сошёл с полотен Босха. Этакая призма, сквозь которую виден весь спектр людских грехов. Представьте карикатурный красный нос картошкой, характерную выпяченную нижнюю губу, крохотные тёмные свиные глазки, рот, полный гнилых зубов, – и сразу поймёте, что я имею в виду.

Ладно, залатали дыру. С тех пор в домике жил сын подруги. Облагородил жилище, отремонтировал, провёл водопровод, сделал дом более пригодным для существования. А потом познакомился с девушкой из соседней деревни, поженились, родился ребёнок. Перебрался к жене, она тоже жила в доме, доставшемся от бабушки. Обитали преимущественно там, а работали в городе. И вдруг приходит новость: позавчера дом жены сгорел!

Себя они называли Милечкой и Вилечкой. Одну звали Эмилия, а вторую – Вилена, должно быть, в честь Владимира Ильича Ленина. Мы разъяснили, что за подобными сведениями следует обращаться либо в архив ФСБ, либо в прокуратуру. Дамы побледнели и сказали, что к чекистам и в прокуратуру ни за что не пойдут, потому что полиция всё-таки служит людям, она общенародная и общедоступная...

Зоиной маме этот Федя никогда не нравился, а ещё больше не нравился бабушке – какой-то заезжий шалопай и ветреник, такие умеют девкам голову дурить. С мамой на пару они пропесочивали Зойку, но девушка ни в какую: мол, вы ничего не понимаете, Фёдор хороший, и вообще они любят друг друга и собираются пожениться. Фёдор учился на выпускном курсе, когда случилось несчастье. Возвращался после работы впотьмах и не заметил открытого канализационного люка.

Сёстры юмора не оценили, подоспевшая матушка С. ловко разрулила ситуацию. Мол, трудница наша – ярая собачница, ей никакой алабай нипочём. Позже я узнала, что тот алабай, хоть и молодой, но уже успел покалечить одну монахиню. Повезло мне тогда. Огромный кобель просто не ожидал столь нестандартного поведения от человека. Мать С. эту историю вспоминает по сей день со смехом.

Своё ремесло она переняла от матери отца, погибшего десять лет назад на лесозаготовках. Постепенно Кызыл привносила в искусство родовспоможения что-то своё – то, что бабка недовольно называла баловством. Например, маточное молочко оказалось прекрасным обезболивающим средством, а тминное масло хорошо заживляло разрывы у рожениц. В травах, которые девушка сушила на веранде, она разбиралась благодаря соседке-травнице.

И вот один коллега вернулся из командировки с Украины, там как раз прошли президентские выборы. Привёз какие-то формальные презенты, а ещё показал бумажную иконку с Архангелом Михаилом. Позади иконки была напечатана молитва Архистратигу, которая считается одной из сильнейших, а внизу лика красовалась скромная надпись: «С любовью, Виктор Янукович». Очевидно, такие иконки выпускались в ходе президентской кампании.

На дворе уже темнело, и семья приняла решение оставить малыша до утра. Наутро дед со своей мамой отправились искать родителей мальчугана и с большим трудом нашли. Историю, почему ребёнок оказался брошенным, мы опустим, но с тех пор тот малыш стал частым гостем в доме дедушки. Тогда, слушая его рассказ, я с трудом могла себе представить старого деда маленьким мальчиком.

У мамы была тётушка – вот она явно что-то знала. Неоднократно заговаривала маме зубную боль, лечила маленьких детей от испуга и делала много других таинственных вещей. К ней приходила масса людей, и тётушка всем помогала. Денег за свои услуги не брала: если что-нибудь принесут в дар, то хорошо, а не принесут – ну и пусть. Она не обижалась. Кто десяток яиц приносил, кто домашний творог, а кто и берёзовые веники для бани.

Однажды на батюшкину долю выпало аж четыре отпевания в день, но в разных районах небольшого сельского поселения. Вот так «откомандировали» его от монастыря. Отпевал старушек и одного старичка, тут, как говорится, сам Бог велел. Но последним провожали сорокалетнего воина, отдавшего жизнь на СВО. Он погиб в середине августа, а похороны были в конце месяца. Можно представить долгий путь, который проделал гроб с телом. Разумеется, хоронили бойца в закрытом гробу.