А на работе что творится! У одного из наших сотрудников жена – директор магазина. Там в кондитерском отделе часто вот такие тортики стоят, и у них нежданно-негаданно срок хранения заканчивается. И жена их утилизирует, отдаёт мужу. А муж несёт нам. И вот заходишь в кабинет, а там три «джентльмена» – немного залежалых, но всё равно шикарных, ждут тебя с нетерпением.

И вот в моих руках заветный талончик с фамилией врача, номером кабинета и временем приёма. Но нам, советским гражданам, было хорошо известно: в назначенный час всё равно не попадёшь, придётся ждать. Я терпеливо сидела на банкетке в коридоре, подпирая языком предательский зуб. Наконец динамик над дверями кабинета хрипло каркнул мою фамилию. Пока я устраивалась в кресле, врач, хищно позвякивая, перебирала в лоточке инструмент и заученно произнесла фразу...

Несколько домишек и тайга вокруг. Электричества нет. Вечером зажигаются керосиновые лампы. Ходить за водой – километр до ближайшей горной речки. А пойти за жимолостью – два-три километра по лесу. Страшновато, ведь эту ягоду любит медведь. И прав на неё имеет гораздо больше, чем я. Двоюродный брат берёт с собой ножик – но это так, больше для морального успокоения. Какой толк идти на медведя с ножиком?

Мои проблемы: постоянная апатия, быстрая утомляемость, раздражительность в отношении всего, депрессия, резкие перепады настроения, нежелание чем-либо заниматься. Нарушено ощущение безопасности, нарушен сон, возникают беспричинная непрерывная тревога и постоянное беспокойство, сомнения в своих действиях, присутствует страх перед возможными неудачами, соответственно – крайне низкая самооценка.

Ну, я так поняла, что главной причиной был страх потерять работу – там дела пошли настолько плохо, что его бы просто выгнали, если б продолжил пить. Он хоть и не прогуливал, но являлся туда по утрам с запахом. Ладно, думаю, посмотрим, на сколько тебя хватит. Хватило ненадолго, что и требовалось доказать. В конце декабря он снова начал пить. И ушёл в глубокий штопор. Все проблемы из-за пьянки начались сначала, как и было до этого, только вот с какой поправкой – с января в нашем доме поселилась свекровь.

Поздно вечером у мужа случился приступ – сильные боли. В начале третьего ночи он отправился в больницу. У нас двое детей, младшей тогда было только четыре месяца, поэтому я побоялась сопровождать мужа: малышей оставить не с кем, а в приёмном покое вполне можно провести несколько часов в очереди, с грудничком это очень неудобно. Договорились, что приеду к нему утром.

Подскажите, пожалуйста, как себя настроить, чтобы не бояться предстоящей операции. Я пробовала со своим страхом справиться сама, но никак не получается – чувствую, что нужна помощь специалиста. Неужели мне несколько месяцев жить в таком кошмаре? И ещё сильно переживаю, что такое душевное состояние помешает нормально пройти через операцию. Очень прошу вас дать мне какой-нибудь совет.

Да обыкновенный писатель он. Просто очень требовательный к своим героям. Чуть оступился, угодил не в ту компанию, разлюбил кого-нибудь из домашних, запил от скуки – и летит его герой в тартарары. Ни женщин, ни детей не щадит Столетов. Пенсионера одного мучил-мучил, пока тот в лес ни побежал да бледной поганкой не самоубился. Или вот приехал герой в сельскую местность, коровам жильё строит, ферму налаживает, работой деревенских мужиков обеспечивает.

Уже находясь в прострации, отправляюсь выполнять квест. Главврач оказался очень занят научными трудами, обсуждал их по телефону. Кивком предложил мне присесть и подождать. Минут десять я слушала статистику заболевания шизофренией за последние 15 лет. Получив-таки заветную подпись, рванула в кассу. Там отстояла очередь из двух человек и сунула документы в окошко. Кассирша полистала бумаги.

Мыслей в голове не возникало никаких, желания что-либо делать – тоже. За три недели скинула восемь лишних килограммов и достигла своего идеального веса, чего не удавалось сделать очень давно. Похоже, таким образом организм привыкал к жизни в новом состоянии. Правда, вес потом опять набрала. Во время первого курса химиотерапии мучила сильная тревога: как всё пройдёт? Перенесла его, как и все последующие семь, на удивление легко.

Мы приехали домой и стали спокойно жить дальше. Не знаю, что думали родители, но я была юной и не верила в смерть. Вернее, верила и даже всем рассказывала, что всё равно скоро умру, поэтому, мол, не обижайтесь на меня. Но как-то не очень переживала из-за столь печальной перспективы, хотя симптомы сердечного заболевания были налицо. Мне неоднократно становилось так плохо, что фельдшеры «скорой помощи» сидели около меня...

Первый приступ произошёл со мной внезапно. Я пошла в гости, и вот пока сидели и душевно общались, вдруг резко почувствовала непонятную тревогу в душе, перемешанную со страхом и чувством, что я не ощущаю своего тела. Правда, судорог не было. Накануне я пережила сильный стресс, связанный с денежными проблемами. Много плакала, страдала, переживала. И вот после этого случая уже на протяжении долгих лет приступы угнетают меня.