А что касается того, что пожилые мамы не могут обеспечить детей… Врача из нашей детской поликлиники знаю уже много лет. Родила она 26 лет назад, сейчас ей под 70. Уже с ребёнком на руках получила ещё одно образование, все эти годы активно работала, трудится и сейчас, получает пенсию. Хорошо зарабатывает. Сын имеет отдельное жильё, получил отличное платное образование.

В апреле 2011 года я обратилась к нашему урологу Андрею Андреевичу Алесикову – так и хочется назвать его ААА! Объяснила, что меня беспокоит. Доктор внимательно выслушал мои жалобы, осмотрел, отправил на УЗИ. В итоге у меня обнаружили рак правой почки. Андрей Андреевич дал направление в Благовещенск. сказал: «Не тяните, немедленно поезжайте, может, до Первого мая вам успеют сделать операцию. Молите бога, чтобы не было поздно».

Этот клещ – демодекс – с незапамятных времён приспособился к человеку, словно лиана к тропическому дереву, и обитает в организме почти у каждого из нас. Но обычно мы о нём даже и не подозреваем. Живёт себе микроскопический клещ в корнях волос и сальных железах, тихо-мирно подъедает излишки выделяемого нами «сала» и, как правило, не даёт о себе знать.

Без собственных усилий ничего не добьёшься в любой области: в поисках работы, в выходе из депрессии, в борьбе с лишним весом. Так что, сколько бы С.Ю. ни помогала своей подруге, та должна начинать жить и действовать сама. Ведь после музыкального центра ей опять что-нибудь понадобится. Она снова обратится к людям. А те вновь посоветуют ей скинуть вес и устроиться на работу. Замкнутый круг.

Да, материнский инстинкт у женщин очень сильный. Конечно, он проявляется не с самой ранней юности, и если молодые девушки до определённого возраста не хотят рожать – их можно понять, у большинства представительниц прекрасного пола этот инстинкт спит лет до 25-ти. Да и юные барышни просто не понимают, как это прекрасно – родить в положенное природой время, то есть до тридцати.

Наш сын рос неконтактным, необщительным с самого детства. В садике сидел, забившись в уголок, с детьми не общался. Вообще в сад он ходил всего четыре месяца, пока я сама там работала, а потом находился со мной дома (мне пришлось долго искать другую работу). Поскольку сын обладал отличными способностями к обучению, мы его отдали в школу в шесть с половиной лет.

Я понимаю, что доноры, которые сдают кровь, неплохие люди, простые, среди них много студентов. Спасибо им, что спасают моего ребёнка от смерти. Но ведь на станцию переливания приходят и алкоголики, которые после пьянки два дня отходят, а потом идут сдавать – деньги-то нужны на водку. И что там за кровь у них? Спрашивала у доктора, можно ли у родственников взять кровь, мне ответили, что это долгая работа...

А я загорелась желанием проколоть уголок рта. И вставить золотую палочку с шариком на конце. Дочка нашей преподавательницы ездила в Индию и именно таким образом себя украсила. И такая она была прехорошенькая! Так восхитительно поблёскивал и двигался шарик, когда она смеялась, говорила или ела. Всё. Ни жить, ни быть, хочу дырочку, палочку и шарик. Это так клёво. Слова «клёво» тогда ещё тоже не было. «Здоровско» – было.

Свою нервную систему я покалечила самостоятельно. На фоне вечного недосыпания и отказа от пищи в течение продолжительного времени я стала практически прозрачной: 45 килограммов при росте 175 сантиметров. Специально на диете не сидела, просто кусок в горло не лез. Попивала грейпфрутовый сок, иногда баловалась баклажанной икрой. Подолгу сидела за компьютером и раскладывала разные пасьянсы.

Никогда раньше не знала, как плохо у нас относятся к больным фельдшеры «скорой помощи». А тут всё увидела без прикрас. 23 декабря мужу стало плохо: сильная слабость, озноб, дрожь во всём теле, он часто мочился. Позвонила в «скорую» в десять часов утра, а приехал фельдшер только в два дня, да ещё и отругал нас. За четыре часа ожидания помощи у мужа прошёл озноб. Фельдшер спросил, что болит, муж ответил – плечо. Медик с ходу определил диагноз: остеохондроз, тут же прописал лечение.

Ступенек было три. Босоножки привычные, на устойчивых каблуках. Мой полёт через ступеньку, по словам очевидцев, оказался плавным – даже не полёт, а какое-то лёгкое скольжение. Но оно чётко разделило мою жизнь на «до» и «после» него. «До» – это работа, уроки, хлопоты по дому, вечная нехватка времени, телефонные звонки родителей моих учеников по вечерам. Многое из того, что было «до» падения через третью ступеньку, мне сегодня кажется лишним, ненужным.