Узнав, что я не беременна, продавщица даже не извинилась, ещё раз сказала: «А я-то думала, вы от нас долго не уйдёте, скоро будете покупать и для следующего малыша». При этом она совершенно не помнит, что она так же трогала мой живот и через два месяца после родов. А теперь уже прошло десять месяцев. Она напоминает о моей «беременности» постоянно. Приду к ней летом – не сомневаюсь, что снова задаст тот же самый вопрос. Ну не уберётся у меня этот живот, поможет только липосакция.

Здравствуй, дорогая «Моя Семья»! Перед Новым годом я получила от вас замечательный подарок – в №49 было напечатано письмо С.М. Преснова и комментарий врача-специалиста. Разговор шёл о том, почему не пускают родственников в реанимацию к тяжёлым больным. Наконец-то грамотно обсудили этот вопрос! Ведь даже в суде у преступников есть адвокат, а в нашей прессе у врачей его нет. При этом каждый человек знает, как правильно лечить, учить и судить. И впервые я читаю аргументированный ответ, спасибо газете и реаниматологу А. Михайлову.

Здравствуйте, «Моя Семья». Люблю вашу газету, стараюсь покупать каждый номер. Написать меня заставило письмо Александры из Москвы «Анализы и прочий идиотизм» (№50, 2012). Автор высказалась так: «онкологическими заболеваниями страдают люди определённого психологического склада». С того самого момента, как я это прочитала, меня мучает вопрос: так ли это? И какой у меня «психологический склад»? Ведь болезнь у меня именно такая, о которой пишет Александра. Может быть, компетентный психолог Галина Белозуб ответит на этот вопрос? Мне сейчас, как никогда, требуется её поддержка.

Дело в том, что у нас не хватает одной прививки, которую обычно делают детям в полтора-два года. Ну боюсь я её! До года мы делали подобную, и у ребёнка случилась жуткая реакция, страшно вспоминать – кто с этим сталкивался, тот меня поймёт. Теперь просто жалко детёныша, правда. Муж вообще против всех прививок, но до этого мы исправно их делали, вот на одной только застопорились – не могу через свой страх переступить, и всё тут. А наша врач-педиатр так уговаривает! И стоит мне сказать, что мы пока не решили, делать её или нет, сразу меняется тон разговора, доктор тут же суёт мне бумажки, чтобы я подписала отказ.

Здравствуйте, дорогая редакция газеты «Моя Семья»! Прочитал письмо Инессы Николаевны Дорофеевой из Подольска «Умирает он у вас» (№46, 2012). Она написала, как от рака умер её муж и как этому поспособствовали подольские медики. Я очень сочувствую Инессе Николаевне и хочу рассказать свою историю, тоже связанную с докторами города Подольска. История в корне изменила мою судьбу, почти полностью отняла у меня здоровье, и я вообще не знаю, как остался жив.

Что за мода – разговоры о диетах для девочек? Только комплексы взращивают у детей. Сын моей подруги тоже сел на диету, кто-то ему сказал, что он полный, – и понеслось: «это я не буду», «это вредно», «этого есть нельзя». В результате мальчик стал раздражительным, нервным, начал плохо учиться, вдобавок ещё хворобу какую-то заработал. Потом врач родителям по голове настучала, сказала, что ребёнок не может анализировать, впадает в крайности, именно так начинается болезнь.

Мы познакомились семь лет назад на заработках в Московской области. Он приехал с Украины, я – из Поволжья. На тот момент мне было 19 лет, ему 21. Когда начинались наши отношения, я не думала, что они продлятся долго, поэтому не заостряла внимания на его пьянстве, хотя уже тогда он злоупотреблял алкоголем, выпивал практически каждый день. Стали встречаться, он всё так же пил. А я успела привязаться к этому человеку.

Я была шокирована. Гинеколог тоже явно перепугалась, сразу же вызвала «скорую» и отправила меня в больницу. Меня положили в роддом, четыре дня подряд ставили капельницы, давали таблетки, делали уколы. Ничего не помогало. Давление скакало каждые полчаса. То 140 на 90, то 125 на 70. Никто ничего не объяснял. Но я заметила, что мой ребёнок стал мало шевелиться. Лечащий врач назначил консилиум, в палату пришли семь человек, решали, что со мной делать.

Всю жизнь живу с вечной оглядкой на здоровье в ожидании того, что может быть плохо, и чем дальше, тем хуже. И ещё смею о чём-то мечтать! Нашла единственную работу, откуда не погнали и где позволяют спокойно пропустить день, не оформляя больничный лист. А вы попробуйте получить больничный по причине приступа эпилепсии: тебе плохо, ты не в силах встать, а надо идти к врачу.

Вы можете себе представить, каково это – в 29 лет услышать, что тебе осталось жить пару месяцев и надежды нет? Страшно, невозможно передать, какой ужас испытал мой Женя при этих словах. Ведь он был молодой, красивый, раньше ничем не болел, и он никак не мог понять – почему так случилось? Почему он должен уйти из жизни так рано, когда у него есть всё для счастья: любимая жена, долгожданный полугодовалый сын…

На Новый год к нам всегда приходят соседи, друзья, родные – всем бывает весело, а уж сколько вкусного! Просто праздник души и праздник живота. И в тот раз всё было как обычно, только не вся семья оказалась в сборе: мама моя со своим братом уехала в деревню – поздравить стареньких родственников, а старший наш сын-студент впервые праздновал с компанией из института, на даче у друга. Ну а младший сынок, семилетний Витя, встречал, конечно, с нами.

Я много лет была очень толстой. Уже лет с 11–12-ти стала такой «плюшечкой». Родители и бабушка только радовались тому, что у ребёнка хороший аппетит, закармливали вкусняшками. К старшим классам я стала задумываться о том, что «не всё спокойно в Датском королевстве», – мальчики в школе совсем не обращали на меня внимания. Вроде я и весёлая была, и общительная, и одевалась хорошо. Но моя толстая попа и выпирающий живот, упакованные в самые модные-размодные джинсы, восторга у молодых людей не вызывали. Я была вылитая сосиска, упакованная в целлофан.