Выход Эдиты Пьехи со стороны вроде выглядел благопристойно. Она выплыла на сцену в чёрном платье, огромной шляпе и сказала нечто вроде: «Когда-то на этой сцене я вручала цветы Клавдии Шульженко. Через несколько месяцев Клавдия Ивановна умерла. Сегодня я вручаю цветы вам, Алла Николаевна! Спою вам песню, которая посвящается нашим старым актрисам». После выступления Пьеха встала перед Баяновой на колени.

Мы решили соединить судьбы. Довольно сложно проходили разводы, особенно у него. Его благоверная являлась ко мне домой, скандалила, обзывала последними словами. Пару раз прихватывала с собой взрослую дочь, и они орали на меня вместе. Думаю, на моего «жениха» нажимали ещё сильнее, но он оберегал мою нервную систему – не рассказывал о скандалах в семье, из которой решил уйти.

Высадил клиентку и быстро стал записывать в телефон все составляющие салата. Получилось пять пунктов. Думал, что, возможно, в магазине увижу шестой, забытый ингредиент, вспомню и куплю. Но из магазина я вернулся с пятью продуктами: помидоры, чеснок, сыр, сухарики, майонез. Шестой так и не вспомнил. Вылетело напрочь из головы. Дома пришлось готовить салат из того, что купил. Особенно балдеть не пришлось – он получился обычным.

Я очень хотела поесть на Масленой неделе щучьей икры, но достать её было негде. Стоила икра дорого, аж 4 тысячи за кило. И это несмотря на то, что живём мы в дельте Волги, где рыбы много. Хочешь бесплатно поесть рыбки – бери удочку и шагай на реку. Правда, щуку мне поймать всё равно не под силу, здесь нужно иметь навыки ловли и большое терпение в искусстве блеснения. Смирившись с отсутствием икорки, я отправилась за воблой.

Годом позже я стала переписываться в интернете с одним парнем. Он был лет на шесть старше, поначалу показался интересным. Начал заваливать меня сопливыми комплиментами – типа ты такая «ламповая», я бы с тобой под пледиком посидел. Рассказывал о себе, что он программист и фотомодель. Зашла к нему на страницу, и сразу стало ясно, что врёт, – обычный додик в очках.

Другая пара – семейная, обоим за 70, пришли на рентген. Муж, как ребёнок, просто шёл и делал, что ему говорят. Жена постоянно им руководила, но тоже негромко и тактично: «иди сюда», «садись вот здесь», «иди, твоя очередь». Как только погасла надпись «не входить», побежала за мужем и вывела из кабинета. А третий мужчина был один. Вполне крепкий дядя за шестьдесят, он сначала даже не привлекал к себе внимания.

Оказывается, у бабушки в ящичке лежало много отрезов разной ткани. На следующий день пошли мы с младшим братом в лес за малиной. Мне и брату привязали на шею по ведру. И вот заходим в малинник. Малины – валом! Набираем, набираем, набираем… Набрал я полведра. А задача была – ведро собрать. Что ж, пошли дальше – в другой малинник. Пока ходили – от полведра осталась четверть. Я смотрю в него и не понимаю: то ли я так много съел, то ли ещё кто-то?

Я не могу сказать, что у меня сложились хорошие отношения с отцом. У нас был катер, который трижды становился чемпионом СССР в классе больших катеров. Отец ездил на нём за грибами, ещё куда-то, но меня прокатил только один раз, полчаса по Неве, и то лишь потому, что собралась компания и при них было просто неудобно не взять меня. Но отец научил меня читать в пять лет, за что я ему бесконечно благодарен. В этом и заключается огромное влияние, которое он на меня оказал.

При разводе ему, якобы безработному, присудили выплачивать на дочь половину прожиточного минимума. В Дагестане это чуть больше 6 тысяч рублей. Несколько месяцев Рашид исправно платил. Мы люди небогатые, я и жена – пенсионеры, дочка тогда ещё не работала, с ребёнком сидела, поэтому мы рады были и таким деньгам. Хотя прекрасно знали, что никакой зять не безработный, всем в нашем городе это известно.

Я ещё подумала: ну а чем я рискую? Как раз можно провести ритуал, всё равно сижу дома и ничего не делаю, никуда выходить не собираюсь. Несколько раз про себя прочитала заговор, пытаясь запомнить слова. Но, едва прочитав, тут же его напрочь забыла, а эту страничку даже в закладки не кинула. Но рано радовалась. На следующий день обо мне вдруг вспомнили сразу шесть человек! Вначале перевели на карту долг, о котором я полтора месяца назад благополучно забыла.

Во время войны она жила со своей мачехой в одной из деревень Рославльского района Смоленской области. Мама её, Настенька, была первой красавицей, но умерла совсем молоденькой от воспаления лёгких, оставив двух малолетних детей-погодков Ваню и Машу. Мой прадед Василий вскоре женился снова. Мачеха оказалась добрейшей женщиной и любила деток как родных, тем более своих ей Бог не дал.

Хозяйку пытались выставить в дурном свете: ишь, цаца какая, помогает она, видите ли, а сама от дворняжек отмахивается! Мол, животные для неё – просто игрушки. Бедолаги и так жизнью травмированы, а тут пожалуйста: приди, погуляй, погладь, а потом верни в приют. Психику животных не жалеет, стерва. И это ещё очень мягкие комментарии. А она отвечала: это моё личное дело. Вам жалко дворняжек?

Вечером на пороге музея нас встретила табличка «Платформа 9¾». Для тех, кто ничего не понимает в физике, весь мир полон магии. Мы, конечно же, обрадовались и побежали крутить всякие штучки, а также проводить разные опыты. Я, например, залипла на ленте Мёбиуса: уж по ней ходила-ходила и никак не могла взять в толк, почему, выходя из одной точки и двигаясь вперёд, снова оказываюсь в той же точке, но с обратной стороны.

Когда сын с молодой женой и только родившейся дочкой захотел переехать из города ко мне, я не возражала. Да, собственно, меня и не спрашивали. Мужа много лет уже не было, жила одна. Кое-как с невесткой притирались друг к другу, привыкали. Кухню она взяла на себя – две хозяйки у одной плиты не уживутся. Готовит вкусно, я всегда хвалила её стряпню. Внучку я обожала, в детстве она была очень на меня похожа.

Лето в тот год выдалось особенно жарким, и я с нетерпением каждый день дожидалась отца с работы, чтобы пойти с ним на речку. Он учил меня плавать. Но однажды папа сказал, что сегодня наш поход отменяется из-за его плохого самочувствия. Но я не приняла отказ и эгоистически обиделась. Заметив это, отец, внимательно посмотрев на меня, вздохнул и всё-таки изменил своё решение. Пересилил недомогание и отправился на речку проводить со мной урок плавания.

Я выросла, не представляя себе даже подобие классической семьи. Наша модель такова: мама целыми днями пропадала на работе; домашними делами занималась властная бабушка – женщина с трудной судьбой и слабым здоровьем. Старшие братья и сёстры устраивали собственную жизнь, а я росла одиноким и нелюдимым ребёнком. Даже в детский сад не отдали, поскольку не могли определиться, кто будет меня туда отводить.