И вот папа ушёл, а у нас не было горячей воды. Отопление центральное, а воду для мытья приходилось греть на огне, топить титан. Папы нет, дрова заканчиваются, а я смутно помню, что привозил он их вроде с завода, где работал, но как он это делал? И спросить не у кого. И вот думаю про себя: папа, где дрова-то брать? Покупать? Не знаю, где и как. Что делать-то? Буквально на следующее утро раздаётся звонок в дверь.

Подошла к старушке, надела на неё бандаж. Сел превосходно. Он стоил тысячу рублей с хвостиком, а я попросила всего 800. Бог с ней, мелочиться не стала. Бабушке бандаж очень понравился. Сын ей привёз деньги, она заплатила. Прошла неделя, нас должны были выписывать. И вдруг бабушка вечером перед выпиской торжественно положила мне на тумбочку купленный бандаж.

В мою детскую память врезалось, что людей на ногах стало уже мало – больше лежачих под заборами. Мы давали лепёшки тем, кто протягивал руку, остальных подбирала санитарная машина. Тогда осталось много сирот и беспризорников. По воскресеньям мы с папой отправлялись в сад пединститута, бывший графский, где они собирались. Помню, я несла хлеб в обеих руках.

Первой на мою странную особенность обратила внимание абсолютно ни во что не верующая мама. Потом неладное заметила старшая сестра, а сейчас это видят уже все члены моей семьи. Знаю, что подобные вещи принято называть «бумерангом», но мне крайне неприятно само это слово, а уж быть участником цепочки возмездия, если таковая существует, мне вообще никогда не хотелось. Но кто же спрашивает желание «подсудимого»?

...Но у меня тогда в опеке уже лежали с трудом собранные документы на усыновление приёмного ребёнка. Как только я представила, сколько мне пришлось пройти ради этого… Было тяжело, обидно, больно. Мы только полгода назад двойню похоронили, хотелось лезть на стену. Разговоры с подругами не помогали, пошла к психологу, у неё за пять сеансов проревелась – и всё.

Из разговора медперсонала я поняла: срочно нужна кровь. Меня повезли в операционную, положили на стол, подключили капельницу. Вокруг – белые стены, надо мной – операционный светильник… Врачи совещались, их было человек пять. Я смутно улавливала, о чём они говорят, поняла только, что в больнице нет крови моей группы и надо ехать на какую-то станцию. Кто-то предложил дать объявление на радио.

Как выглядит нападение косаток? Довольно устрашающе. Например, 4 мая 2023 года у берегов Португалии три косатки атаковали яхту «Санта-Барбара». Шкипер злополучного судна Вернер Шауфельбергер рассказал, что, пока две косатки-подростка самозабвенно ломали ему рулевое управление, крупная косатка-мать отплывала подальше, разгонялась и таранила яхту сбоку. Удары были настолько сильными, что яхта дала течь.

И тут тебе в коленку словно втыкается раскалённый гвоздь, на выдохе хватаешь воздух ртом, не в силах понять, что ж такое приключилось. К чему я пустилась в эти сентиментальные воспоминания? Да просто сидела у меня в гостях младшая сестра бывшего мужа, совсем юная девушка. Обожаю эту девицу, люблю как родную дочь. А она умудрилась на ровном месте голеностоп вывихнуть, и что бы вы думали – хоть бы хны! Сидит, хвастается, как быстро всё прошло, уже почти ничего не болит.

Любовница, прознав об этом, ночью расхреначила топором его новую машину. В хлам, как консервную банку в походе. Кстати, я слышала и другие подобные истории, то есть это не редкость. И могу женщин понять: очень хочется отомстить мужику и хоть как-то оскорбить ту, другую, которая сейчас на твоём месте. Только всё это неконструктивно.

Известно, что писатель Константин Симонов завещал после смерти развеять его прах. В советские времена такое, хотя и практиковалось, но редко и было осуждаемо обществом. Тем не менее, когда в 1979 году скончался писатель, его сын Алексей Симонов решил всё-таки исполнить последнюю волю отца.

Начитался Джека Лондона? Пожалуй, Михайлыч и был Джеком Лондоном – нашим, российским! Так он сам о себе и пишет – правдиво и без слащавого пафоса: «До моего приезда сюда о Колыме и её аборигенах не было издано ни одной книжки. О городе Магадане – были, о лагерях и зэках – были, но о коренных жителях, их традициях и обычаях – ни слова».

Начинаю прозванивать неподписанные номера, с которых он со мной связывался. На один дозвонилась, меня заверили, что уже уехал. Ну, а минут через десять он пришёл. А звонила я на два номера, и по одному из них не ответили. И вот сегодня приходит мне сообщение с этого неподписанного номера: «Добрый день, я вчера работала, не слышала звонка, что случилось?» А звонила я три раза, в восемь вечера.

Мы с Владом дружно затрясли головами: «Нет-нет. Мы друзья, да, можно сказать, почти родственники». Что, собственно, почти правда. Влад женился на моей лучшей подруге Наташке, с которой мы делили комнату в общежитии. Соответственно, переехал жить к нам. Помещение мы разделили занавеской из простыни. На своей половине молодожёны по ночам на всю мощность включали «Пинк Флойд».