Тётя Люба была лучшей маминой школьной подругой. Обе красавицы, мама шатенка, Люба блондинка. Почти на всех фото они дурачатся, хохочут, беззаботные и радостные. После школы мама вышла замуж и осталась в нашем маленьком городке, а тётя Люба, учась в медицинском, познакомилась со студентом из ГДР и после института уехала на его родину. В маленький посёлок в самом центре Камчатки мы переехали из Луганской области в 1980-м. Там я пошла в первый класс.

Взяла ведро самой лучшей отборной картошки, по цыбику молотого кофе и зелёного чая (маленькая бумажная пачка, 25–100 граммов. – Ред.), пару громадных помидоров, немножко заморских фиников и отправилась к соседу. Несу, прислушиваюсь к себе: какие чувства у меня просыпаются внутри, не жалко ли баловать его? Нет, не жалко, наоборот, даже приятно угостить, поднять с утра настроение старику.

Ходила, ходила, наконец увидела свою кошку, она подбежала ко мне. А в кустах продолжают истошно мяукать. Смотрю – на поваленном стволе сидит котёнок. Пробраться туда я не смогла. Стало его так жалко, хоть плачь, а я ещё и за мужа переживаю, одно к одному. Отправилась за молоком, поставила миску на землю, думаю – спустится котик, поест. И тут муж звонит. Сообщил, что его уже перевели в обычную палату. Как камень с души свалился!

Каждый период что-то тебе даёт. В юности мы живём устремлениями и мечтами, столько всего впереди. Я приехал из родного Новосибирска в Москву, поступил в Щукинское училище к замечательному педагогу Юрию Васильевичу Катину-Ярцеву. Это была моя мечта! Потом пришёл в Театр сатиры, и в следующем году исполнится полвека, как я здесь служу.

Вот сейчас он снова худеет и берёт на заказ еду, в которой калорий чуть меньше, чем в его обычном рационе. Мужчина худеет, но, как только перестаёт покупать эту еду, опять поправляется. Ходит в очень крутой фитнес-зал, но толку от этого я не вижу. Постоянно путешествует. Возможностей у него много. Однако надолго убрать лишний вес ему не удаётся.

Несколько лет назад ехал из центра Красноярска на правый берег Енисея. Сейчас это место активно осваивается: как грибы вырастают новые жилкомплексы, а лет 10–15 назад правый берег представлял собой депрессивный район с послевоенными деревянными бараками, пятиэтажными «панельками» и прочей безнадёгой. И вот, не доехав две-три остановки до конечной, автобус сломался.

Я прошёл в конец сада, где располагалась площадка для барбекю. На камнях всюду лежали сорванные ураганным ветром листья груши, разноцветные лепестки цветов. Фрамуга небольшого дачного домика была распахнута настежь, а в оконном глазке под ней зияло тёмное отверстие, очерченное неровными острыми краями. На стекле увидел багровые следы крови.

Администратором там трудилась эффектная пенсионерка Нина Сергеевна. Дама второй раз замужем – за бывшим военным с хорошей пенсией, любителем футбола, пива и ехидных замечаний по любому поводу. Нина Сергеевна иной раз вздыхала: «Ну, ты не мужик, Петрович, а брюзга брюзгой!» Клуб этот, «фитнес», стал для администраторши отдушиной.

Начали с оформления квартиры. Утром Нина вставала, ехала в МФЦ, занимала очередь. А когда та приближалась, приводила Раису Юрьевну. Затем вместе получали бумаги. Решали наследственные дела. Юрист, посмотрев на старушку, даже сказала, чтобы Нина приходила одна, не таскала бабушку по автобусам. Нина помогала соседке и дома. Отмыла плиту, постирала шторы, выгребла слежавшуюся пыль из-под кровати.

Приехали вовремя, как раз к молебну Николаю Чудотворцу в часовенке у святого источника. Однако к источнику вёл очень крутой спуск с крайне хлипкими мостками. Мне с костылями самостоятельно туда никак не добраться. Родня охала-ахала, и было решено, что я останусь наверху. Подожду, посижу на камушке у начала спуска, а они пойдут к часовенке и послушают молебен. Ну и за меня, конечно же, помолятся.

Сигарета в длинном перламутровом мундштуке, фарфоровая крохотная чашка со свежезаваренным кофе, внимательный взгляд, всегда отличное настроение, всегда прямая спина. Стихи Белла Борисовна читала так, точно выступает не перед одной девочкой, а перед огромным залом. – Актриса и усталость – вещи несовместимые. Актриса всегда должна быть полна энергии, сил, жизнелюбия. Но при этом оставаться тайной для всех! – объясняла мне Белла Борисовна.

Моему папе тогда вручили всю нашу ораву, и он водил нас в дендропарк. Там работал прокат педальных машинок, самокатов и лошадок-велосипедов. Покататься на всей этой «технике» было моей мечтой. Так вот, папа сидит на скамейке и следит, как мы катаемся. К нему подходят иностранцы, поляки, по-своему заводят разговор. А папа тогда как раз увлекался польским языком.