Учительница тут же написала: да, давайте завтра пойдём к директору, она в курсе, будет ещё инспектор из детской комнаты полиции. На следующий день я вместе со второй пострадавшей родительницей, а также наши дети были у директора. Явились тот мальчик, который писал угрозы, его мать и учительница. Никаких инспекторов не наблюдалось. Началось разбирательство, больше напоминающее цирк.

Мы тогда вместе с ней гуляли с колясками. Идём по улице, все такие юные, в лёгких платьях – лет по 25 нам было. Малышня – мой сын и её дочь – тоже очаровательные. Везём их рядышком, они окружающим улыбаются. Идиллия, короче. Навстречу – парень примерно нашего возраста. И вдруг он бросает на ходу нечто вроде: «Ух, какие детки милые, а мамочки вообще красавицы». Сказал – и дальше пошёл.

Еле от него отделалась. И никто не вступился! Никто. Хотя всё это происходило в людном месте, у метро. Подобное приключилось ещё года через три. Мы выгуливали с подружкой собак в парке, и сзади подошли двое. Не особо старше нас, лет по двадцать им было. Сразу стали лапать. Собачки у нас маленькие – не защитники. Мы бежали напролом через кусты, не разбирая дороги.

Школьница уверенно дошла до столика с грязной посудой, оставила там свою. Затем подошла к чистым ложкам, взяла одну и понесла мне. Все выдохнули: аттракциона не будет, сейчас Романовне принесут ложку, и она начнёт есть как все. Но тут снова произошла неожиданность. Девочку нечаянно толкнули, и она уронила ложку на пол. Быстро наклонилась, подняла ложку и три раза постучала ею по полу.

Так меня и встретили. На регистрации образовалась пробка из юных спортсменов-колясочников. Странное сочетание, на первый взгляд: молодость и ограниченные возможности. Молодые теннисисты летели на соревнования. Может, паралимпийцы, не знаю. Впереди меня в очереди на посадку расположились девушка лет 17 в коляске и молодой юноша лет 16 с палочкой.

Родители пытались увлечь Володю музыкой, купили ему баян и гитару. Но будущий глава государства предпочёл спорт и чтение. Любимый писатель детства – Редьярд Киплинг. Спустя десятилетия сюжеты из его книг будут волновать весь мир благодаря цитатам президента России. «Идите ко мне, бандерлоги!» – обращение к российской оппозиции в 2011 году.

Это случилось за два года до появления Стёпы. Лето 2001-го. Коммуналка на Кутузовском проспекте, мы с соседом Колей бежим наперегонки на звонок телефонного аппарата, что висит на стене длинного коридора. Как всегда, я добегаю первой, корчу ему рожи, а в трубке мужской голос:
– Наталия, здравствуйте. Меня зовут Вадим Шамсулин, я главный редактор газеты «Моя Семья»…

Ох, знаю я этих французов-марсельезников: устроят какую-нибудь забастовку авиадиспетчеров, жабоеды несчастные… Да и бразильцы тоже – ещё те футболисты-пофигисты. Начнётся у них, скажем, полуфинальный матч «Фламенго» – «Сан-Паулу», и кукуй, Вова, неделю в амазонской сельве, целуйся с пираньями. Господи! Зачем меня понесло на край света, в эти латиноамериканские выселки?

Прабабушка моя, Мария Степановна, знающей считалась, по-современному – целительницей. Ну, можете себе представить, что у неё в доме творилось. Там и травы сушёные подвешены, и настойки в банках-склянках, и порошки в ступках, и пиявки в открытом доступе. Жаба, доложу я вам, по полу пешком ходила, домашняя, даже кот её не трогал.

Сначала я робко постучала в дверь. У меня двое детей: одна дочь спит сном младенца, вторая торчит в телефоне. В дырке туалетной двери, предназначенной для животных, вижу грустные глаза любимого пуделя Мишеля. Потом появилась мейнкунша Виша с суровым выражением лица. Так мы немного посидели втроём, постонали и поскулили. Но благо хотя бы телефон у меня с собой.

В библиотеке установлен телефон, по которому родители могут связаться с детьми в строго определённое время. Аппарат без наборного диска и работает только на приём звонков. Если бы было наоборот, пришлось бы слышать кошачий концерт с жалобами, слезами и воплями с восхода до заката, особенно в начале смены, когда дети ещё не привыкли к новой обстановке.

Объясню почему. Я сама столкнулась с тяжёлым заболеванием близкого родственника, заболеванием, в котором, как и у Натальи, «рулит» неврология. И мы тоже имели дело с фондом, волонтёрами, специалистами… Так вот. Благотворительная работа – это не только энтузиазм, желание и возможности, это ещё понимание болезни, умение быть с подопечными на одной волне и оказание помощи близким – тем, кто ухаживает. А им порой помощь нужна даже больше, чем пациентам.