Не стану его осуждать – одинокий человек, дорвался до общения… К тому же Сергеич оказался нескучным мужиком, рассказывал увлекательные истории из своей жизни, травил анекдоты. Причём всё это «с перчиком» – про секс, женщин, любовников и любовниц. Я иногда краснел, слушая его. Вот что он, например, рассказал о своей бедовой юности и первой любви...

Как-то раз Ирка зазвала Яну к себе домой с ночёвкой. С девушками, и не только с девушками, в ранимом возрасте такое случается. Девчонки основательно подготовились: купили бутылочку десертного массандровского вина, приготовили персики и абрикосы, ещё кое-что, идущее только под «Массандру», заперлись в 22.00 в Иркиной комнате и с упоением щебетали до рассвета. О чём щебечут девы, испив десертного винца?

Тут же появились полицейские, спрашивают: «Вы сами паковали вещи, или вам кто-нибудь помогал?» А я же не знаю, что в таких случаях лучше говорить! Отвечаю на всякий случай: «Да, мне помогали». Оказывается, это только укрепило их в подозрениях – ведь именно так обычно отвечают террористы. На самолёт мы, конечно, не попали. Вместо этого отправились в полицейский участок. Нас выручил российский консул.

Поддерживали, радовались, гордились. Мы и на моего сына денег не жалели, и мужу не приходило в голову предъявлять претензии. Прошло 23 года с тех пор, как мы вместе. Никто у детей из клюва корм не выхватывал, мне просто хотелось, чтобы всем было хорошо – любимому и его детям. Потому и они к нам тянулись – навещали в выходные, приезжали на дачу. Мы не богатые люди, развлечения у нас обычные. Удовольствие – это просто быть вместе.

Бабушка вздыхает, берёт ложку с дырочками и терпеливо охотится за клейкими квадратиками. Когда последний диверсант выдворен из тарелки, обнаглевший барчук, так уж и быть, милостиво соглашается приступить к трапезе. Ем суп и прислушиваюсь к ощущениям: не попадётся ли мне случайно склизкая гадость? Даже страшно думать, что случилось бы в этом случае с моим бедным организмом.

Официант поставил на мой стол дымящуюся порцию рыбы с овощами, и на некоторое время я переключился на еду. Когда снова бросил взгляд на членистоногих, гигантский краб стоял на тонких задних конечностях и пытался дотянуться клешнями до крышки аквариума. Он догадался, что не сможет разбить стекло и единственный шанс на спасение – сдвинуть крышку. Но, как ни тянулся, до крышки не доставал. Два других краба наблюдали за его гимнастическими упражнениями, бессмысленно тараща веточки глаз.

Последнюю пробу писали с особым трудом. Я как врач гинеколог должна уговорить пару не делать аборт. Будущей маме 15, папе 16. Текста много, и он примерно в таком ключе: «Какой ребёнок? Да такой ребёнок! На УЗИ слышно, как сердце бьётся! Дать послушать?» – рявкнула я так, что Коля испугался. Убежал в другую комнату и оттуда крикнул: «Не буду смотреть! Но всё слышать буду!» Проба удалась, меня утвердили на роль. Вызов на съёмку был ранний, а сам процесс – долгий и эмоциональный.

Раз в три месяца соседка может напроситься на кофе. Общих тем для разговоров у нас особо нет, у обеих дети взрослые – спросим друг друга, что да как у сыновей. Лена любит обсудить соседок, рассказать домовые сплетни: кто умер, кто женился, кто съехал, кто заехал, как баба Маня со Светкой из второго подъезда разругалась, и как она сама ходила скандалить в ЖЭК. Мне это всё не очень интересно. Сегодня утром встретила её у подъезда.

Мы не боялись получить двойку или тряпкой от технички, не дрожали от страха перед кабинетом завуча или когда родителей вызывали в школу. А вот зубного врача боялись. Дрожали и трепетали, как бандерлоги перед великим Каа. Не скажу о других детях, но в нашем классе мало у кого были хорошие зубы. Звали мы докторшу Панночка – как главную героиню первого советского «ужастика» – фильма «Вий».

С детства мне очень нравилось общаться с малышами, да и сейчас люблю это дело. Поэтому поступила в университет, получила диплом учителя русского языка и литературы и пошла работать в детский садик. Почему туда? Я начала трудовую деятельность в разгар голодных 90-х, тогда в школу было не пробиться, на две-три ставки работал один человек, чтобы хоть что-нибудь заработать. А в садик меня взяли сразу.

В отличие от моего персонажа Кости, родители никогда не вмешивались в мою жизнь. У меня за спиной два творческих вуза, а это означает – учёба с раннего утра до позднего вечера. Параллельно появился театр, начались спектакли. Конечно, при такой жизни не избежать недопонимания. Это естественно, потому что актёрская профессия меняет твою судьбу. Я как бы выключался из семейной жизни и вместо поездки на дачу с родителями отправлялся на репетицию.

Отчаяние время от времени сменялось робкой надеждой. Мы прекращали поиски, но через пару часов снова их возобновляли. И не переставали ломать голову: как же так могло случиться? Куда пропал Бу? История не давала нам покоя ещё и по той причине, что кукла по сути была продана, её уже ждала новая хозяйка. Не скажу точно, сколько мы искали домовёнка.