Отец выглядел вполне серьёзно, не подшучивал, не иронизировал над моей детской наивностью, он по-настоящему разделял мои ожидания! Мы вместе стояли, взявшись за руки, на огромном и немного таинственном ночном лётном поле и смотрели в тёмно-фиолетовое небо. А в нём серебрились и золотились прекрасные звёзды, словно подмигивая нам. Мы ждали довольно долго, а потом отец просто и спокойно сказал...

За первое полугодие Иванова как-то аттестовали, а сейчас его мама бегает в школу чаще ребёнка. Буквально пару месяцев назад Олю вызвали снова и вручили бумажку, где было написано, что её сына могут не допустить до ЕГЭ из-за многочисленных пропусков. Так, в третьей четверти Иванов прогулял 80 процентов занятий по русскому языку. Примерно столько же пропущено уроков обществознания.

Дети смешливые, бойкие, но воспитанные, послушные (самой Марине бог детей не дал). Глава семьи с интеллигентной бородкой, в квадратных очках-хамелеонах, преподаёт, доцент в каком-то институте. Супруга, брюнетка, стриженная под мальчика, – филолог, пишет диссертацию. Второй мужчина, с более плотной фигурой, вроде троюродный брат кого-то из супругов, тоже из научных кругов. Беседы ведут умные, спорят о литературе.

И вот процессия, возглавляемая Вячеславом, с опаской движется к крыльцу. За этим движением наблюдают: с волнением из-за забора – парторг, и с ехидством из окна – хозяйка дома. Ждать пришлось недолго. Из-за угла выскочила огромная собака с чёрной шерстью дыбом. Флинт на пару секунд замер, словно выбирая жертву, но этого хватило, чтобы участковый и председатель дружно рванули к ближайшей яблоне.

Увы, счастье моё продолжалось недолго. Я оказалась непослушной дочерью своего ныне покойного духовного отца Владимира. Впала в ересь. Меня ослепили «дар целительства» и общение с женщиной, которая «лечила биополем» и говорила, что общается с ангелами и святыми через «дары». В то же время она учила меня молиться. Спустя годы я поняла, что эта женщина – не духовная наставница, а еретичка.

По поводу «больших телефонов» – вспомнила один забавный случай. Дочери было лет 15. Однажды муж заговорил при ней о рок-музыке. Девочка на миг застыла в удивлении, пару секунд соображала, потом выдала: «Что-о-о? Вы слушали Цоя? Вы – и Цоя? Да ладно, прикалываетесь, наверное. Ма-а-ам, ну признайся, этого же не может быть. Это же наш музыкант, когда вы были молодыми, он ещё не родился».

А началась служба в лето 1955 года, когда первокурсников направили на Кавказ. Громадный поток студентов брёл, растекаясь на километр по древней, овеянной славой Военно-Грузинской дороге. С песнями и знамёнами шли на Тифлис. Студентам было привольно. Вдали от городской скученности, то сбиваясь в тесные группки, то растекаясь по боковым долинкам, круглые сутки общаясь друг с другом, они невольно проявляли свои истинные характеры.

В прошлом году я свою многострадальную ступню ещё и подвернула, занимаясь категорически запрещённым теннисом. Сказала, что сама не знаю, почему она болит и распухла, но вижу – такой ответ уже не прокатывает. Насчёт тенниса, разумеется, признаться не могу, лихорадочно думаю, что бы такое изобрести, и тут на ум приходит мой пёс Ральф. В то время он болел, мы с ним ежедневно ездили на капельницы, поднимать собаку на стол помогал медбрат.

И вдруг сын неожиданно начал предаваться самобичеванию. Говорит: «Я страшный, уродливый, отвратительный, меня никто не полюбит. У меня никогда не будет ни жены, ни детей. Я бесполезный, ничего не умею. Даже не представляю, куда идти учиться после школы. Не смогу получить специальность и работать. Я тупой», – и всё в таком духе. Откуда-то появились жуткие комплексы и неуверенность в себе.

Как-то раз я пришла в гости к друзьям. Было очень много народу, все разбились на маленькие группы, которые практически не общались друг с другом. В общем, атмосфера довольно унылая. Я быстро заскучала и решила исправить ситуацию, всех развеселить и объединить. Это получилось у меня довольно быстро и как будто само собой. Среди гостей вечеринки оказался продюсер, который всё это наблюдал с профессиональной точки зрения.

Когда папа два года назад ушёл из жизни, мы с мужем стали материально поддерживать маму. Ну, естественно, она тратит деньги на племянника, он же для неё как третий ребёнок, причём, как я вижу, самый любимый. Если раньше за мои посылки говорили спасибо, то теперь упрекают, что мало сладостей мальчику положила. А ничего, что я ещё и деньгами помогаю? Теперь о том, что меня непосредственно волнует.

Дети дают отдохнуть родителям, потому что ни бабушки, ни дедушки семье не помогают. Лишь два года назад семья переехала в двухкомнатную квартиру, до этого жила в однокомнатной. «Двушка кажется нам огромной! Теперь у нас есть большая кровать, а не маленький диван, который всё время нужно разбирать. Младший сынок пока спит с нами, но летом планируем перевести его в комнату к старшим детям», – говорит Светлана.