Субботний день, десять часов утра, самый разгар работы. Девчонки на пару покормили тяжёлых и приступили к другим делам. До обеда Татьяне Александровне надо успеть поставить капельницы всем пациентам, а их тридцать душ, и не все лежат спокойно. Кто-то норовит вырвать противную иглу из вены, кто-то пытается пойти погулять по территории больницы вместе со штативом, на который вешают флаконы для внутривенных вливаний; словом, всё как обычно – только и смотри, как бы чего не случилось.

Надо сказать, что наш квартал, прилегающий к Донскому монастырю и Серпуховскому валу, отличается тишиной и малолюдностью. Это один из самых малонаселённых районов столицы. Здешние места стали застраиваться в 1920-х годах, и именно здесь нашли воплощение знаменитые проекты ранних советских конструктивистов. Дома тут всё больше пятиэтажные, невысокие, дворы тихие, уютные, много зелени, сквериков и парков.

Итак, представьте: большой торговый центр, множество магазинов на разных этажах с разной продукцией. В обеденный перерыв девочки-продавщицы собираются вместе и обсуждают всякую чепуху: что готовили в выходные, кто как поругался с мужем, кто где отдохнул и прочее. Рабочие нюансы тоже обсуждают – как идёт торговля, не случилось ли за день что-нибудь интересное.

Я безмерно люблю своё дитя, котёночка моего. Поэтому и хочу, чтобы они жили счастливо и всё у них было ладно. При этом с невесткой, если честно, боюсь сближаться. Ни словом не советую, как вести хозяйство. Ну, как я в чужой монастырь полезу? Мне бы со своим разобраться. Опасаюсь обидеть, а когда приезжаю к ним в гости, то и чувствую себя гостьей. Хотя мой сын взял квартиру в ипотеку и сам её выплачивает. Семья-то их, а не моя, и семейный бюджет у них свой.

Не забыть мне 1996 год. Тогда установили минимальные цены на водку, она стоила чуть больше 20 тысяч рублей. Цены для многих студентов оказались неподъёмны, а продавцам нужно было как-то сбывать суррогат. Они шли на всяческие хитрости. Мы закупались на Новослободском рынке, и там действовала акция: берёшь бутылку, а второй «пузырь» получаешь бесплатно.

Фильм Андрея Смирнова «Белорусский вокзал» начинается со сцены похорон однополчанина главных героев, Матвеева. Съёмки проходили на московском Введенском кладбище, работники которого (могильщики) помогали кинематографистам в работе. Картина вышла на экраны в апреле 1971 года, и в эти же премьерные дни скончался исполнитель роли Харламова, директора завода, Алексей Глазырин.

Тут и Коля закивал: «Да-да, делись давай секретом». На самом деле всё это говорилось отчасти в шутку, потому что никаких семейных драм в семьях друзей не наблюдалось, во всяком случае, я не замечала. Пашка мой начал мямлить что-то невразумительное. И тут я, дурочка из переулочка, влезла со своим «откровением».

Плотно поев, мы оставили несколько колбасок на завтрак, чтобы с утра ещё раз насладиться этим незамысловатым блюдом, пахнущим дымком. Ночью на побережье стало прохладно, поэтому мы, нисколько не боясь за сохранность продуктов, оставили тарелку с колбасками на нашем столике, прикрыв её сверху тяжёлой крышкой.

Этот мальчик мне нравился, и не мне одной. Знаю, что и я ему была симпатична. Не сказать, чтобы мы дружили, но иногда он ждал меня после школы и провожал до подъезда, благо домой нам было по пути. Мы шли и постоянно о чём-нибудь болтали. Он смотрел на меня немного сверху вниз. Помню его взгляд – всегда тёплый, обволакивающий и очень добрый. Казалось, человека с такими открытыми миру глазами могла обидеть любая грубость.

...И вдруг в моей голове промелькнула мысль – чёткая, ясная, не иначе как ответ на мои слова. «Скажи, пожалуйста, вот если ты нечаянно разобьёшь любимую мамину вазу, перестанешь ли ты быть её дочерью?» – словно спросил меня кто-то. «Нет, не перестану», – ответила я. И сразу всё поняла. Не помню, сколько длился этот разговор с Господом, но мне после него сразу стало легче.

Вручили нам с Громом эти ёмкости, почесали мы на болотце. Я как девочка хозяйственная пошла за водой по настилу, а дядька должен был стоять рядом и принимать вёдра. Настил оказался скользким, а я – толстой и не очень поворотливой. Да ещё лягушку симпатичную разглядела – надо поймать! В общем, я почти плюхнулась в болотце.