Когда они с девушкой собрались в отпуск в Турцию, я потребовала, чтобы и Вику тоже взяли. Но муж отказался наотрез, сказав, что едет за романтикой, а ребёнок только помешает. Предложил мне поехать с дочкой в Крым, но был готов оплатить только 50 процентов стоимости путёвки, остальное за мой счёт. Эгоист! Я поехать не смогла – ну правда, столько было не накопить.

Цвет одежды очень важен. Главное, чтобы он был «ваш». Взглянем, к примеру, на фото Евы Лонгории в разных платьях и отметим, что при всём уважении к красоте этой актрисы, в голубом она явно менее эффектна, чем в идеальном для неё оранжевом. Если вы сомневаетесь в своей яркости, выбирайте наряды спокойных оттенков, чтобы не теряться на фоне одежды. И помните, что выигрышнее вы будете выглядеть в однотонной одежде, поскольку пёстрый фон отвлекает...

Приехавшая вскоре Аня застала у бабушки во дворе революцию. Покосившееся дощатое крылечко, где любил прятаться от жары Тузик, заменили надёжным кирпичным. Старенький штакетник, укреплённый крепкими досками, больше не качался от малейшего ветерка, вызывая приступ морской болезни. А поселившиеся во флигеле студенты после работы в полях сооружали в углу двора душ. Появление внучки бабушки Любы стало событием местного масштаба.

Наверное, не всем знакомо чувство, когда приходится жить в квартире, где больше нет твоего самого близкого и любимого человека. Это ужасно. После смерти отца мы с мужем поселились на родительской жилплощади и полной ложкой хлебнули то, что пережил отец. Подходишь к дому, смотришь на окна, а в них нет света, тебя там больше никто не ждёт. Заходишь в дверь, а тебя никто не встречает.

Вернувшись в 1946-м инвалидом – у него не было обеих ног от бедра, – Али-Улла не спился, не стал попрошайкой, как многие другие калеки-фронтовики, певшие Лазаря на улицах. Он обладал чувством человеческого достоинства и свой хлеб зарабатывал непросто. Его клиенты были такие же трудяги и часто вместо денег расплачивались папиросами или снедью. Улочки Верхнего квартала в те времена не часто беспокоил шум автомобилей...

Сотни лет люди ведут жаркие споры о существовании параллельного мира, рая и ада. Могу сказать: последний точно существует. В своём персональном аду я впервые оказалась, будучи ученицей четвёртого класса. Тогда в советских школах была широко распространена практика помощи отстающим ученикам, называлось это «взять на буксир». И вот мне поручили заниматься с одной девочкой, которая училась очень плохо.

Поезд поочерёдно ныряет в легендарные севастопольские тоннели, удаляясь всё дальше от города моей судьбы. Пьём крепкий чай. Думаю о том, что не спал тридцать часов кряду, но спать не хочется. Только теперь заметил – на столике покачивается в такт ритму поезда упаковка кефира. Весёлый пухленький дядька в накрахмаленном колпаке тащит большой алюминиевый бидон. Прощай, Виктория!

На четвёртом курсе я работал в варьете у Бори Моисеева. На нас и Райкин приходил смотреть, и Пугачёва. Это было первое ночное варьете в Москве, я стал очень богатым студентом. (Улыбается.) А так – был и грузчиком, и манекенщиком в Центральном доме моделей на Кузнецком Мосту, и мойщиком подъездов, и мойщиком посуды в кафе, и дворником, и табельщиком второго разряда, а также в трёх местах преподавал сценическое движение – у меня был сертификат на преподавание.

Мои родители работали в военном городке на электроподстанции, жили мы рядом с ней в служебном коттедже. У нас в доме стоял служебный телефон с так называемым московским номером – подобные номера в городке были у немногих. Все остальные ходили на переговорный пункт, ещё можно было позвонить с почты. Поэтому к нам круглосуточно шли знакомые звонить своим дальним родственникам, тем более с такого телефона звонки бесплатные.

О себе: ухожу на работу в 6.30, домой возвращаюсь около 19.00. Но профессия у меня малооплачиваемая, поэтому часто расходы превышают доходы, хотя ничего лишнего себе не позволяю. На продукты трачу минимум. Одежда в основном из секонд-хенд, обувь беру на распродажах или в «Смешных ценах». Косметикой не пользуюсь, маникюр делаю гораздо реже, чем положено, и то в эконом-салонах, или мне его бесплатно делает коллега.

У нас в соседнем посёлке живёт пожилой алкаш Женя, ему примерно 65 лет. Из-за алкогольного поражения нервной системы у него плохо двигаются ноги, да и руки не слишком хорошо, обслуживать себя не может. Все соседи бегали вокруг этого Жени: и воды приносили, и дров, и продуктов, и подкармливали, чтобы не помер с голоду, если пропьёт пенсию. Прошлой зимой по просьбе районной администрации Женю взяли в дом-интернат для престарелых.

Немножко коротковатые ноги выдавали в нём «дворянское» происхождение, а белый галстучек на груди делал его более привлекательным. Самые яркие воспоминания о деревне – это встречи с Мавриком. Я приезжала из города на лето. Как он узнавал, что мы приедем именно сегодня, непонятно, но, не дойдя километра до деревни, я уже видела на горизонте клубочек пыли.