Они снова вернулись в комнату. Обои отходили с трудом. Туся брызгала на них водой, смачивала специальным раствором, но клей, точно суровый судья на бракоразводном процессе, не давал разойтись обоям и стене подобру-поздорову. Ленчик опять вытащила смартфон.
– Что там у тебя? – не вытерпела Туся.
– Ничего, – Ленчик закусила нижнюю губу. – Я ему с утра фотку свою кинула, а он молчит.

Следующей идёт эта женщина, маленькая, в невзрачной одежде, ну совсем незаметная. Верник, будучи в полном недоумении, спасает положение: «Смотрите, смотрите, неужели она приехала! Как мы рады! Даже не ожидали этого! Это для нас такой подарок!» Затем выходим мы с Верой, нас объявляют по фамилиям. Уже войдя в Зимний театр, где проходило торжество, я спрашиваю организаторов...

Это сейчас все пробы проходят в интернете, а тогда актёрский учёт совершался по старинке, «ламповым» образом: библиотечные стеллажи, ящички по алфавиту, в них бумажные анкеты и фотографии артистов. Я тоже встала туда на актёрский учёт. Долгое время стояла тишина, я уже и забыла, что там числюсь, и вдруг – звонок.

– Наталия? Старых? – восторженный мужской голос. – Какое счастье, что мы вас нашли!..

У Владимира Владимировича Маяковского есть известное стихотворение «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру», главный герой которого из всех благ нового жилья больше всего оценил преимущества ванной комнаты после рабочего дня. Мне стали очень близки чувства героя этого произведения, когда я получила место в женском общежитии. Там селилась в основном рабочая молодёжь, такие же девчонки, как и я.

В связи с внутренними финансовыми трудностями типография в Хабаровске прекращает печатать нашу газету с №21 за 2025 год.

Редакция «Моей Семьи» приложит все усилия, чтобы наладить доставку газеты в Хабаровский, Приморский края, Амурскую, Сахалинскую и Еврейскую автономную области напрямую из Москвы.

Через десять лет жена Гайваровского загуляла. Может, и не загуляла, но её стали видеть разговаривающую на улице с чужими мужчинами. При этом она играла глазами, плечами, бёдрами, смеялась, словно у неё с мужчинами были общие тайные дела и они, разговаривая, со смехом об этих делах вспоминали. Начало любовных игр видели все, окончания не знал никто, но поселковые женщины добавляли окончание от себя.

Я раньше наивно полагала, что Ладожское озеро – самое обыкновенное. Ну что здесь может случаться экстраординарного, когда повсюду баржи, водоканалы, да и Европа рядом? Ладога – крупнейшее озеро в Европе, почти девять тысяч квадратных километров бескрайней водной глади. Второй по объёму пресноводный водоём России после Байкала.

...Словом, там орудовали не роботы и не барабашки. И слава богу! А с перфоратором мы смирились, что ни говори, он – вещь жизненно необходимая. И всякий ремонт имеет обыкновение заканчиваться, его мы как-нибудь переживём. Бывшие хозяева квартиры, интеллигентные очкарики с двумя десятилетними наследниками мужского пола, год назад тихо, по-английски съехали, не сказав никому прощального «ариведерчи».

Дочь уже три раза ночевала в новой квартире. Пока у меня нет желания проверить, что там и как, хотя и любопытно, как выглядят новые палас и шторы. Но это, наверное, не материнское, а чисто эстетическое любопытство. И вдруг меня кольнуло в сердце – буквально до слёз. Попробую объяснить, хотя и сама толком не понимаю, что именно со мной происходит. Кольнуло, потому что вдруг я осознала, что эта разлука – навсегда.

Наша страна всегда продвигала идею, что человек прекрасен сам по себе, нужно только дать ему свободу, и он раскроется. Даже советский строй исходил из того, что человек – замечательное существо. Нужно дать ему возможность вольного существования, и тогда он покажет себя щедрым и добрым, будет делиться с другими, никого не обидит. А в Америке представление о человеке строится на том, что это ужасное существо.

...Однако, несмотря на всё это, гляжу я на своего ребёнка и думаю: всё-таки дети-спортсмены – особенные, это не совсем дети, они другие какие-то. А вторая мысль: какое всё-таки полезное дело спорт. Помню, года два назад дочь на тренировке разбила ногу о станок. Верхняя часть стопы была сплошной кровоподтёк, содрана кожа размером с пятак. И это накануне соревнований, в которых она тоже должна участвовать, поэтому тренировалась каждый день, включая субботу и воскресенье.

Приходим сдавать анализы – медсестра не может найти вену. У нас не полноценная поликлиника, а простая амбулатория. Да и вены в нашей семье у всех по женской линии очень глубоко пролегают, найти их – вечная проблема. Но полгода назад здесь же у дочки брали кровь, так сразу вену нашли. Медсестра, которая не справилась, сказала: «Ждём медсестру педиатра, это её работа».