Я не подслушивала, честное слово. Просто в какой-то момент они так же спокойно и уверенно, без ложной скромности, ужимок и смешков, деловито обсудили, как хорошо им было в постели утром. Мужчина припомнил пикантные подробности, женщина одобрительно заметила, что завёл он её не на шутку. У спутника, по-моему, даже порозовели уши от гордости, он стал казаться выше. Орёл, подумала я. Как это мило – в браке сохранять такой накал чувств, чтобы обсуждать свой интим в общественном транспорте.

Случайно оказавшись рядом с Уфимским училищем искусств, Земфира увидела объявление о вступительных экзаменах. Уже на следующий день, без какой-либо подготовки, она явилась в приёмную комиссию, блестяще сдала экзамены и была зачислена сразу на второй курс по классу эстрадного вокала и композиции. По вечерам пела в местных ресторанах и кабачках. За год это ей смертельно надоело, и Земфира, по своему обыкновению решительно, прервала «кабацкий» период своей жизни.

И вот настал день отъезда. Возвращались поездом. В плацкартном вагоне, втором от конца. Время – полночь. Наутро увидели своих соседей – молодой мужчина с сыном лет семи. Мужчина быстро познакомился с девушками из соседнего купе, а мы приглядывали за пацаном. Папа решил напоследок оторваться – вовсю флиртовал и выпивал. Когда вернулся в своё купе, ему вдруг стало жарко. А не открыть ли нам окно? Отчего же нет, открывайте! Ехали отец и сын до станции Лиски

Когда мне оставалось отдыхать чуть больше недели, в санаторий приехала молодая женщина, очень стройная и симпатичная, даже, можно сказать, красавица. Палаты у нас были двухместные, и её разместили вместе с подругой по соседству от нашей с приятелем комнаты. После ужина мы пару раз играли у них в карты. Девушка мне нравилась, но и в голову не пришло за ней ухаживать, тем более она сразу сообщила, что замужем за лётчиком.

Они совершенно не приспособлены к жизни. В интернате живут на всём готовом, и эта модель поведения у многих прочно входит в сознание. Иногда они не могут сделать элементарных вещей: организовать быт, найти работу, распланировать расходы. Часто живут все вместе в квартире одного из товарищей. Легко подчиняются влиянию взрослых, поэтому их вовлекают в преступные сообщества. Такие ребята очень эгоистичны, не способны относиться к окружающим с пониманием.

Поработав официанткой, Энди пошла в магазин продавать модную одежду. А когда девочке исполнилось шестнадцать, мать как раз потеряла работу в школе, где ещё умудрялась преподавать. Там и так слишком долго терпели пьющую учительницу, которая тайком прикладывалась к бутылке. И Энди пришлось устроиться в Макдональдс. Наверное, именно тогда она твёрдо решила покинуть своё захолустье. Для этого имелись все данные: провинциальная девочка из бедной семьи выросла на удивление симпатичной и вполне тянула на фотомодель.

Я невольно поёжилась, слушая, как моя попутчица холодно и методично стирает в порошок бедного Дениса Алексеевича. Мало кто из начальников умеет устроить подчинённому эффективную выволочку. Большинство орёт, ругается, даже непарламентские выражения в ход идут. И это даёт провинившемуся полное моральное право оскорбиться и думать не о том, как запорол работу и подвёл коллектив, а о том, как его унизили. Незнакомка же владела искусством выговора в совершенстве. Похоже, дело шло к неминуемым оргвыводам, однако сделать их она не успела.

К началу я опоздал и в смущении протиснулся в полуоткрытую дверь. Окна аудитории были закрыты, в зале чувствовался густой дух научных баталий. Доклад уже вовсю шёл.
– Здесь виден знак Рыб! – рыжий докладчик ткнул пятном лазерной указки в северное побережье России. К побережью на карте был пририсован астрологический знак Рыб. – И что же мы обнаружили в местных водах? Рыбу!

Настоятель нашего храма отец Александр казался мне без пяти минут святым. Человеку почти восемьдесят, а он проводит службы самостоятельно, выстаивает долгие часы. Когда наблюдаю за батюшкой в храме, мне кажется, что рядом с отцом Александром стоят два ангела и незримо поддерживают его под руки. А тут я со своей мелочёвкой… Нужен был кто-нибудь менее величественный. Гостил у родственников и зашёл в церковь.

Одной из таких оказалась наша нэнэй, бабушка. Собственного угла у неё не было, и она жила у нас, присматривая за нами, малышнёй. Нэнэй приходилась моей матери двоюродной сестрой, лет ей было за пятьдесят, но тогда она казалась мне слишком древней. Помню её изрезанные глубокими морщинами руки, пахнувшие хозяйственным мылом. Мы с братом очень её любили – наверное, не зря, детское сердце не обманешь. У нэнэй был единственный сын, который жил в далёком Ашхабаде, – её гордость и надежда.

В цейтноте ты пересылаешь друзьям их же открытку, а они уже позабыли, что ты фигурировала в их списке поздравляемых, и снова пересылают тебе эту открытку в третий раз. Это как из года в год передаривать друг другу один и тот же подарок.
Но тут самый важный принцип – отметиться, а то, не дай бог, кто-нибудь обидится. Ты уже хорошо знаешь правила этой игры, сама грешишь, но между тостами листаешь все сообщения и вдруг набычиваешься: «Ага, все отписались, а Ленка-то меня не поздравила, зараза!»

А после нескольких попыток провернуть вокруг себя предмет получила учащённый пульс. Язык висел, как в зной у собачки, сердце выпрыгивало. В инструкции же сказано, что желательно крутить по 10–15 минут в день. О небо, дай мне сил! Зря я, что ли, деньжищи потратила? Решила: пока не убьюсь, придётся пробовать. Кстати, приняла меры безопасности. На нижние конечности надела тапки с плотным верхом и закрыла диванными подушками.