Сначала это обстоятельство никому из приюта особенно не докучало и не огорчало, поскольку и в денежные ящики, и на подносы люди клали довольно много. Однако постепенно даже среди пожилых прихожан увеличилось число тех, кто перестал пользоваться наличными средствами и перешёл на оплату картой. Что делать? Никуда не уйти от прогресса. Чтобы не лишиться пожертвований, храм приобрёл терминал, который поставили в притворе.

Как мне потом объяснили знающие люди, сейчас так почти везде. Действительно проще гонять ремонтную бригаду, чем устанавливать что-нибудь новое и сложное, брать на баланс, а потом иметь дело с налоговой. Лучше ничего не трогать. А издержки, как говорится, – проблемы негров. Однако в тот раз нам, «неграм», пришлось несладко.

Я поблагодарила его и решила тоже присоединиться к кормёжке, но уже дневной. Оставляла на крыльце дачного домика сухой корм и тарелку с кефиром. Котята быстро сообразили, что у их привычного «ресторана» появился филиал, и стали приходить днём ко мне на участок, а к вечеру ждали под кустом прихода соседа. Я теперь была спокойна, что котята сытые, но приручаться они так и не планировали.

Правда, речь шла о трёх неделях напряжённого труда на периферии, в предвыборном штабе одного из кандидатов в губернаторы. Потом я узнала: такая «работёнка» действительно оплачивается куда солиднее. Но я была 38-летней идеалисткой, моё последнее место службы – кресло главного редактора провинциальной телерадиокомпании с окладом в 2,5 тысячи рублей, так что предложенная сумма представлялась фантастической.

Бабка Зина тогда долго его ругала и даже отхлестала полотенцем по бокам, хотя сама второй день уже ходила, держась за поясницу. Травму она получила после того, как свалилась с табурета, на который тяжело взгромоздилась в поисках человека-паука, то есть внука. Коренной и самый главный житель этого дома, степенный кот Барсик.

В свободное время, если выдавалась минутка-другая, она занималась чтением духовных книг, особенно любила Евангелие, с которым не расставалась и которое, кажется, знала наизусть. И не только знала, но и старалась подчинить всю свою жизнь евангельским словам. Была немногословной, прилежно трудилась, никого не осуждала и никогда не роптала.

А, мужики ещё любят геополитику. Здесь тоже, на мой взгляд, особых загадок нет. Есть только много умных слов, типа «тренд» и «нарратив», и сплошное беспочвенное гадалово. Очень похожее на обсуждение мужиками в бессмертных гоголевских «Мёртвых душах», доедет колесо до Москвы и до Казани или не доедет. Чистое современное политическое ток-шоу. Мужской геополитический нарратив. Вот что значит гениальный писатель. Другое дело женщины. Здесь сплошные тайны, загадки и мистические омуты.

И этот разговор подействовал! Сын стал внимательнее относиться к деньгам. Но не всегда доверительные беседы имели положительный результат. Вдобавок к ним приходилось применять более чувствительные методы воспитания. Например, они мне понадобились, когда сын что-нибудь ломал или терял, пришлось объяснить ребёнку необходимость беречь вещи. Он однажды телефон раздолбал – швырнул, и тот сломался. Восстановить можно было, но починка обходилась слишком дорого.

Наша палата – на трёх пациенток. В ней не производилась уборка пять дней – с понедельника по пятницу! Санитарки в ординаторской долго препирались, кому полагается мыть у нас пол, галдели, но так ничего и не сделали. Далее. У прикроватных тумбочек отсутствуют ручки. Мы что, пациенты психдиспансера? Кажется, их безопасность обеспечивают таким образом. А ещё на окнах отсутствуют шторы – пришлось вешать собственную пелёнку.

...А что касается мужчин, то большинство из них отдаёт преимущество не внешности. «Жить-то придётся не с сиськами, а с человеком». «Со стороны посмотреть – куда ни шло, а если дойдёт до секса, то будет как в анекдотах: косметику смыла, и я закричал: «Можно я вас поцелую обратно?» «Милый, давай ужасы посмотрим». – «Ну ладно, смывай косметику». «В моей ладони оказалась силиконовая грудь… Точно в стенку упёрся». Вот ещё мужские отклики на женский «улучшайзинг» – их можно найти в интернете.

Расскажу, как всё началось. 2 сентября в прошлом году у меня был всего один урок – после него все ученики ушли на мероприятие. По странной случайности – счастливой, не иначе, – этот единственный урок состоялся у 11-го класса. А я два года отработала в частной языковой школе, где основное требование – ведение уроков только на английском, особенно у старших классов. Поначалу трудно было приспособиться, у меня дух противоречия очень силён – временами так сильно хотелось перейти на русский.

Инна, 30-летняя стройняшка и красавица (в театре её прозвали Барби), – барышня, надо сказать, очень интеллигентная, в которой прямо чувствовалась «голубая кровь». Она работала в пошивочном цехе, а я служила помощником режиссёра. У Инны тогда возникли кое-какие сложные жизненные обстоятельства, связанные с родителями, и директриса позволила ей поселиться в театральном общежитии.